Ли Баури в Tate Modern: бунтарский триумф плоти

Самопровозглашенное «ходячее искусство» – Баури всегда отказывался ограничиваться одним форматом. Он искажал, оборачивал и раздувал собственное тело, превращая его в живую скульптуру, бросавшую вызов традиционным представлениям о красоте, гендере и хорошем вкусе. На выставке впервые собраны не только ослепительные костюмы артиста, но и весь спектр его творческого наследия — клубная культура, перформанс, мода. Что, наконец, позволит ему занять достойное место в пантеоне современного искусства.

От Саншайн до Сохо: рождение легенды

Экспозиция начинается не с неоновой феерии лондонской ночной жизни, а с пастельной тишины городка Саншайн (Австралия), где в 1961 году родился Ли Баури. Здесь рассказывается о ранней жизни художника, фотографии представляют неловкого мальчика, жаждущего перевоплощения, что подготавливает зрителя к грядущему взрыву. Когда Баури прибыл в Лондон в 1980 году, в стране царил тэтчеризм, консерватизм душил свободу самовыражения, обществу срочно нужна была встряска. И Ли Баури ее устроил.

Баури нашел свое призвание в лондонском андеграундном клубном мире, где избыточность была не просто поощряема — считалась обязательной. Период творчества, связанный с «Taboo», ночным клубом, который основал артист в 1985 году, занимает центральное место во втором разделе выставки. Фотографии Дэвида Суиндэллса и Дерека Риджерса запечатлели Баури в естественной среде: неоновое божество, правящее миром безудержного творчества. Его вечеринки стали пространствами «антипродуктивности», бунтом против трудоголической идеологии того времени, живыми арт-объектами, где каждый наряд можно назвать манифестом, а движение — политическим заявлением.

Панк-балет и искусство боли

Переход Баури от клубной сцены к миру высокого искусства прослеживается через его сотрудничество с панк-танцором Майклом Кларком. Фрагменты фильмов «Hail the New Puritan» (1986) и «Because We Must» (1989) прямо-таки пульсируют энергией партнерства — гротескно преувеличенные костюмы Баури превращают танцоров в мутантов с гиперсексуализированными и нелепыми формами. Эти работы до сих пор кажутся поразительно современными, предвосхищая сегодняшние дискуссии о политике тела и перформативности.

И затем — территория дискомфорта. Искусство Ли Баури никогда не было легким и удобным. Он затягивал свое тело в мучительные корсеты, увеличивал с помощью протезов, надевал на голову латексные маски, превращавшие лицо в нечто инопланетное. Боль для Баури стала инструментом — способом отвоевать собственное тело у общества и государства. Он растягивал кожу, преувеличивал плоть, делался иным, бросая вызов нормам идентичности и желаний. Невозможно смотреть на перформанс, где Ли театрально «рожал» свою подругу Николу Рейнберд прямо на сцене, и не сопоставлять действо с современными взглядами на гендер.

Из галереи на холст: Баури и Фрейд

Пожалуй, самый неожиданный и в то же время откровенный раздел выставки — об отношениях Баури с Люсьеном Фрейдом. Великий художник плоти, известный своими безжалостными, неприкрашенными изображениями тел во всей их человеческой избыточности, нашел в Баури свою идеальную музу. В отличие от обычных пассивных натурщиков Фрейда, Баури оказался активным участником собственного мифотворчества — когда Люсьен отворачивался, Ли даже добавлял по паре штрихов к собственным портретам. Представленные на выставке работы Фрейда раскрывают Ли Баури с другой стороны: открытого, задумчивого, совершенно непринужденного в своей монументальной форме. Однажды он сказал: «Плоть — самая потрясающая ткань», и в работах Фрейда это видно.

Minty, Маккуин и последнее выступление

Финальным актом Баури во всех смыслах стала группа Minty, в которой в равной степени сочетались гротеск, кабаре и шок-арт. Великолепно исполненная музыкальная и видеоинсталляция Джеффри Хинтона воссоздает атмосферу выступлений Minty: какофония фетишистского латекса, искаженного попа и трансгрессивного юмора. Кульминация шоу — кадры с последнего выступления Баури в лондонском «Freedom Café» в 1994 году. В зале в тот вечер были Люсьен Фрейд и молодой Александр Маккуин — доказательство того, насколько далеко простиралось влияние Баури. Через несколько недель его не стало. Смерть артиста от осложнений, вызванных СПИДом, в возрасте всего 33 лет стала огромной потерей для искусства, моды и квир-сообщества.

Наследие без границ

И все-таки выставка — не ретроспектива в привычном понимании. Это праздник. Радостный, анархический, безудержный праздник человека, который отказывался быть чем-либо ограниченным. Ли Баури не просто бросал вызов рамкам — он их уничтожал.

На выставке становится ясно: Баури предвосхитил будущее. В сегодняшнем мире, одержимом цифровыми идентичностями, изменчивостью себя, стремлением преодолеть бинарные нормы, его наследие актуально как никогда. Tate Modern отдает дань гению, приглашает взглянуть на мир глазами Баури — человека, который доказал, что ты сам можешь быть искусством.

Выставка открылась 27 февраля и продлится до 31 августа 2025 года.