«Просто удивительно! Двадцатидвухлетний художник выставляет свои работы и сразу же становится вровень с Бергхемом», — так известный французский критик Дени Дидро охарактеризовал дебют Лутербура в Салоне парижской Академии художеств в 1763 году. Подобное сравнение было весьма лестной похвалой, ведь Николас Бергхем, мэтр голландского идиллического пейзажа XVII столетия, пользовался во Франции невероятной популярностью. В то же время Дидро превозносил и индивидуальность Лутербура, отмечая «силу его красок» и творческую наблюдательность — качества, которые пророчили молодому живописцу блистательную карьеру во французском искусстве.

Эти аспекты во многом проистекали из разностороннего образования Лутербура. Он обучался у крупных европейских мастеров того времени — Шарля ван Лоо, Иоганна Вилле и Франческо Казановы — у каждого из которых заимствовал наиболее эффектные решения. Синтезируя их в своем творчестве, он создавал довольно оригинальные композиции. Наибольшей популярностью пользовались его пасторальные пейзажи. В них Лутербур совмещал элементы бытового жанра (изящные сцены сельской жизни), театрализованный ландшафт («кулисы» из нагромождений зеленых холмов) и обширные небесные просторы, в которых проявлялось его мастерство в изображении эффектов освещения. Эти атмосферные мотивы Лутербур черпал из своих «пленэрных» поездок по Европе: югу Франции, Италии и Швейцарии.

Действительно, к середине 1760-х годов Лутербур стал одним из наиболее признанных молодых художников во Франции. Художественная выразительность его работ, равно как и творческая плодовитость, принесли ему статус члена парижской Академии уже в 1771-м. В Салоне этого года он был среди наиболее широко представленных участников. Лутербур выставил 25 работ в разных жанрах: бытовые сцены, идиллические пейзажи, «кораблекрушения», исторические баталии и др. Тем интереснее, что именно в это время он принял, пожалуй, главное решение в своей жизни. Спустя несколько месяцев после открытия Салона Филипп-Жак де Лутербур уехал в Лондон, где начал новую главу своей карьеры.

Первым проектом Лутербура в английской столице стала работа для Королевского театра на Друри-Лейн, куда он был приглашен в 1773 году управляющим Дэвидом Гэрриком. Сегодня этот деятель считается одним из главных реформаторов английского театра в XVIII веке, и решения Лутербура вполне соответствовали его прогрессивным задачам. Художник проектировал для Гэррика сценические декорации, в которых ярко воплощал динамику и экспрессию, характерные для его работ в живописи. Вместо статичного театрального задника он предложил использовать подвижные живописные панели и шелковые экраны, на которых размещались эффектные пейзажи. Помимо этого, Лутербур обогатил практики Друри-Лейн техническими новациями: он активно применял верхний свет, пиротехнику, масштабные модели в натуральную величину, а также машины для тумана и снега. Вкупе с иллюзионизмом пейзажей эти приемы рождали на сцене поистине драматичное и иммерсивное действие.

Дальнейшее развитие таланта Лутербура в сценографии проходило уже в рамках независимых проектов. В 1776 году после конфликта с новым директором Друри-Лейн Ричардом Бринсли Шериданом он оставил свое место и начал разрабатывать идею небольшого механического театра «Эйдофизикон» (греч. «Образ природы»). Интересно, что сюжетный репертуар нового начинания художника формировался исключительно из пейзажных образов. На сцене «Эйдофизикона» разворачивались камерные, но выразительные ландшафты (например, морские побережья или горы) в своих наиболее живописных и драматичных проявлениях (закаты, рассветы, штормы и лавины). Благодаря динамичному освещению и подвижным механизмам эти картины приобретали особую экспрессию. Предприятие Лутербура пользовалось большой популярностью у обеспеченных лондонцев, среди которых было и множество его коллег, например, художники Джошуа Рейнольдс и Томас Гейнсборо.

Гейнсборо, в частности, настолько вдохновился «Эйдофизиконом», что сам начал заниматься похожими зрелищными объектами. В 1780-е он конструировал «видовые коробки» (peep-show box), в которых пейзаж на стеклянной основе подсвечивался сзади через увеличительные линзы и несколько цветных фильтров. Зрители наблюдали за этими пейзажами через небольшое отверстие, что формировало особый эффект присутствия и погружения.

Влияние Филиппа де Лутербура на искусство Англии распространялось не только в области перформативных зрелищ, но и в живописи. В Лондоне он продолжил создавать произведения в различных жанрах, и это «портфолио» позволило ему вступить в Королевскую Академию в 1781 году. Интересно, что его живописные решения (как и в театре) напрямую отвечали передовым стилистическим тенденциям и даже отчасти определяли их. Многие пейзажи Лутербура, написанные в Англии, существенно развивали идею монументального и эмоционального образа природы. Нередко на их первый план выходили эффекты необузданной стихии: огня доменных печей или городского пожара, вздымающиеся массы лавины, водные каскады и т.д. Оказываясь в эпицентре этих монументальных природных явлений, зритель полностью вовлекался в их бурную динамику и величественный пафос.

В этом качестве Лутербура нередко причисляют к кругу английских проторомантиков конца XVIII века. Возникшая в их творчестве тема непреодолимых сил природы предвосхитила магистральные идеи искусства следующего столетия. Так, поздние «стихийные» пейзажи Лутербура («Вид швейцарского водопада Райнфалль» конца 1780-х или «Лавина» 1803 года) оказали непосредственное влияния на многих молодых романтиков. Прямые интерпретации этих образов можно, например, найти в творчестве Уильяма Тёрнера, одного из крупнейших английских пейзажистов XIX века.

Помимо романтических пейзажей, Лутербур писал и исторические сцены со схожим пафосом. Среди них особенно выделяются его картины 1790-х на ветхозаветные сюжеты. Большинство дошло до нас лишь в виде гравюр, которые создавались для «Библии Макклина» — одного из крупнейших проектов того времени. Ее издатель Томас Макклин ставил перед собой цели обновить английскую историческую живопись, а также актуализировать визуальность Священного Писания. Композиции Лутербура кажутся весьма созвучными этим устремлениям. В них художник не только создает релевантный образ романтического героя, повелевающего силами природы (Моисей в сцене «Уничтожение армии фараона»), но и представляет отсылки на хрестоматийные образы европейского искусства, уподобляя фигуру пророка статуям Микеланджело. Несмотря на сравнительно скромный успех проекта Макклина, композиции Лутербура (он выполнил более 20 полотен) образуют сегодня важную веху в английском художественном наследии.

Разносторонние начинания, богатая творческая и социальная жизнь Филиппа-Жака де Лутербура в Англии прямо отражают степень его натурализации в новом контексте. Обретя в Лондоне состояние, признание коллег и публики, а также любовь второй жены Люси Паже, он прочно укоренился на английской почве и существенно повлиял на развитие художественной жизни страны конца XVIII века. Таким образом, Лутербур продемонстрировал универсальность своего таланта и широкий потенциал творчества как универсального «языка», востребованного и доступного человеку вне зависимости от культурных и географических барьеров