Философ Йохан Хейзинга в своей знаменитой, очень игривой и вовсе не заумной книге «Homo Ludens» («Человек играющий») писал: «Можно отрицать почти любую абстракцию: право, красоту, истину, добро, дух, Бога. Можно отрицать серьезность. Игру – нельзя». Отрицать влияние игры и, в частности, футбола, а заодно и театра, на жизнь человечества и правда довольно бессмысленно. Достаточно увидеть заполненные до отказа многотысячные стадионы, по которым волнами перекатывается шум… овации, восторга, отчаяния? Про театр даже и говорить нечего, хотя охват несколько меньше.

Короче, в Nаtional Theatre отыграли вторую часть спектакля «Dear England». Скоро, надеемся, ее можно будет увидеть в записи на большом экране, а первую часть уже сейчас можно посмотреть, прямо не выходя из дома на сайте National Theatre At Home. Это не просто драматические спектакли, щедро приправленные пластическими этюдами «футболист в игре». А прежде всего летопись важных исторических событий, оформленная в пьесу. Где-то мы уже это видели, да? Естественно.

Обе части «Dear England» — историческая хроника, отсылающая к Шекспиру и, совершенно внезапно, к рыцарским романам, которые тоже живописали реальные исторические личности. Да, жанр рыцарского романа, конечно, «привозной», но он органично, хоть и не сразу, встроился в английскую литературу, ассимилировавшись из нормандской, и стал ее полноправным и чрезвычайно важным участником.

Опорные точки романов — битвы и состязания, когда плюмажи колышутся над грозными шлемами — описаны авторами с тем же азартом, с каким комментаторы ведут репортажи с матча (жаль, подумали мы, что на футбольных состязаниях не выбирают королеву любви и красоты — то-то было бы шуму!). Конечно, слова «Dear England», а также и «честь», «победа» — лексика оттуда, со средневековых ристалищ.

Главный герой тут – не Ричард Львиное Сердце и не Генрих, а Гаррет Саутгейт. Главный тренер сборной Англии, доведший ее до финала на ЧЕ-2024 и серебряные медали оценивший как собственное поражение. Триумфатор первой части (в первом спектакле его сыграл Джозеф Файнс) и противопоставленный ему драматический персонаж второй (роль Саутгейта здесь исполнял Гвилем Ли) покидают ристалище, показывая залу беззащитную пиджачную спину. Но спина эта — прямая, а не согбенная, не сломленная неудачей.

В основу образа положена драматическая коллизия жизни настоящего Саутгейта: не забитый им в полуфинальном матче Евро-96 с Германией пенальти, как в страшном сне, повторяется вновь. Только он наблюдает его уже с бровки поля, с другого ракурса. Саутгейт смотрит на  безутешного юного игрока, но видит, конечно, себя. Букако Сака (его играет Jass Beki) плачет, натянув на горестно исказившееся лицо футболку. Саутгейт обнимает его за плечи таким жестом, будто накидывает рыцарский плащ, стремясь укрыть от летящих, как дротики, оскорблений и насмешек. Эту драматическую сцену написала сама игра. Казалось бы, какой театральный ход! Но нет, чистая реальность.

И можно сколько угодно изумляться тщательно, кропотливо и почти в режиме реального времени поставленным сценам розыгрыша пенальти — вот разметка поля, игрок, невидимый мяч — но это и есть то самое, на чем строится и английский футбол. И английская литература, и в какой-то степени театр… Невероятной силы романтизм, сопряженный с иронией, внезапным крепким словцом и тщательно скрываемой, оберегаемой любовью.

Вот прицеливается Гарри Кейн (Will Close в первом спектакле/Ryan Whittle – во втором), и пусть нет у него ни меча, ни лука, только собственные ноги, обутые в ощетинившиеся иглами бутсы, он безусловный романтический герой. Мяч, противник, ворота, удар! Победа или поражение? А если поражение, унесут ли рыцаря с ристалища или он встанет сам?

Перед нами проходят ряды разнохарактерных айвенго – игроков команды, предводительствуемых своим королем – тренером Саутгейтом, которому, как уже знает зритель, недолго осталось. И вот это очень важный момент: зал знает развязку, в сюжете нет ни одной неизвестной. Представлена именно историческая хроника, перекочевавшая на сцену из газетных заметок, инстаграмных сториз (которые, кстати, мелькают над сценой). Хроника, в которой короли и битвы, предательства короны и потери сил совершенно естественно заменены на главного тренера и его помощников, выигранные и проигранные матчи, на нервные, полные гнева стычки в раздевалке команды.

Спектакль тут начинается с публики. Многие пришли в театр большими компаниями, возможно, теми же, которыми ходят на стадион болеть за любимые команды. На шеях у многих шарфы. Вы, кстати, знали, что фанатские шарфы появились, потому что сердобольные бабуси не желали своим внукам простуд после промозглых стадионов? И как заведенные, вязали им шарфики, а внуки заказывали «правильные» цвета — сиречь, своей любимой команды.

Обе части «Dear England» – действо длинное, тщательно исследующее и осмысляющее события совсем недавнего прошлого. Это и для зрителя большая, напряженная работа. Командные игроки, те, облаченные в форму, игривые молодые рыцари, полные жизни и хвастливой, задиристой силы, переживают в течение спектакля полное перерождение — из победителей в побежденных.

Да, мы видели то же самое в большом количестве игр с разными игроками во многих чемпионатах. Да и с актерами… О, да, и с актерами такое бывало! Вот, скажем, Рой Кин и Эдмунд Кин — ну, давайте, давайте же поговорим, сравним двух исторических личностей. Да, помню, что Рой из Ирландии и за сборную тамошнюю выступал, но зато играл за английские клубы Ноттингем Форест и Манчестер Юнайтед (ну, дайте мне чуточку подтасовать факты, как арбитр тасует свои карточки!). Ведь как можно удержаться в нашем контексте? Да никак! Оба — любимцы публики, обладатели взрывных характеров, оба – чертовы гении площадки. И что из того, что один бегал по траве, а второй — по деревянным подмосткам?  

Эдмунд Кин, грандиозный гений, ненавидимый и обожаемый, который, не задумываясь, лез в склоку, своенравный и обидчивый. Лучший актер шекспировских ролей своего времени, партнер Сары Сиддонс, которая называла его то «ужасным типом», то «лучшим актером на свете». Он с треском проваливал пьесы, если они ему не нравились, менял финалы. Но оторваться от его игры было невозможно. Кин не столько жил, сколько писал пьесу — сам про себя, причем трагедию.

Рой Кин – герой с резко отрицательным обаянием, яростный центральный полузащитник, капитан своей сборной и Манчестер Юнайтед, зеленоглазый пират – агрессивный, бешеный тип. А, кстати! Знаете, за что он получил первую красную карточку в составе команды и, следовательно, удаление с поля? Он в ярости пнул Гаррета Саутгейта (да-да, нашего героя-тренера!) в полуфинале Кубка Англии! Вот это поворот!

Не спешите возмущенно качать головой. Как говорил все тот же Хейзинга, «отмирание юмора – именно оно и убивает», а в «Dear England» все очень даже шутят. Один Борис Джонсон чего стоит: пародийного персонажа, призванного разбавить драматический накал действа, играет Gunnar Cauthery. Зал и вправду совершенно по-детски оживляется и весело хохочет.

Спектакль, основанный на реальных событиях, – всегда оценка реальности через театр, рефлексия через сцену, зрительское внимание и сопереживание. Но в случае с «Dear England» — это еще и осмысление игры, игровой коллизии методами самой игры. Уникальное совершенно действо и пьеса. В конце концов, «Оливье» за Лучшую новую пьесу абы кому не дают. «Серьезность стремится исключить игру, игра же с легкостью включает в себя серьезность», – говорит Хейзинга в своей несерьезной книжке о Человеке играющем.