В качестве режиссёра Алекс Гарленд дебютировал как один из самых изысканных авторов научной фантастики: «Из машины», «Аннигиляция», сериал «Разрабы» — к этим работам можно относиться по-разному, но не восторгаться эстетикой съёмок и сложностью задумки невозможно. Потом автор решил расширить границы: проскочив через минималистичный пост-хоррор «Род мужской», он снял эпичное «Падение империи» (в оригинале «Гражданская война») — то ли роуд-муви, то ли политическое высказывание о будущем мира.

К чему нужна эта предыстория режиссёра? Именно во время съёмок «Падения империи» Алекс Гарленд привлёк к работе военного консультанта Рэя Мендозу. Бывший спецназовец уже поднаторел в постановке боевых сцен и помог режиссёру более реалистично показать штурм Белого дома. А потом оказалось, что Мендоза подумывает снять фильм, основанный на собственных воспоминаниях о службе в Ираке. Гарленд решил поддержать товарища, и они вместе создали один из самых пугающих фильмов о войне: минималистичный и даже не слишком художественный. Такой, от которого постоянно хочется закрыть глаза, но в итоге не оторваться до самого финала.

«Под огнём» начинается с забавной сцены: команда «морских котиков» смотрит клип на песню «Call on Me» Эрика Придза — тот самый с очень сексуальной аэробикой. Молодые ребята в полной военной экипировке просто в восторге и пускаются в пляс. На дворе 2006 год, они служат в Ираке. Вскоре герои разделятся на команды, одна из них вломится в жилой дом и займёт там наблюдательную позицию. Военные быстро заметят, что местные жители вокруг проявляют подозрительную активность и готовятся нападать. Обстановка резко накаляется, героям явно не справиться самостоятельно, нужно эвакуироваться. Но подмога движется медленно, ведь повсюду бои.

Радиста команды зовут Рэй, и это — экранная версия самого Рэя Мендозы. Сюжет же основан на реальном одном дне из его службы. Каждый персонаж в кадре — также художественное воплощение живого человека (в финале прототипов якобы покажут, но замажут их лица). Так что основа, реализм и постановка боёв пришли от Мендозы. Гарленд же как опытный режиссер дал фильму техническую часть, странную привлекательность, осознать которую получится не сразу, и ещё одну черту, свойственную его картинам, но о ней лучше поговорить дальше.

Кажется, именно Гарленд позволил «Под огнём» избавиться от лишних объяснений. Если вдуматься, режиссёр во многих своих фильмах заставлял зрителей самостоятельно додумывать причины произошедшего: он не раскрывал природу пришельца в «Аннигиляции», не объяснял поведение злодеев в «Роде мужском» и оставлял за кадром исторические события в «Падении империи». Теперь же «Под огнём» выкидывает вообще всё лишнее: зритель так и не узнает, зачем спецназ пришёл в этот дом и чего именно ждали герои. Если бы не основа, Ирак 2006-го и вовсе можно было бы сменить на любую другую страну и время. Ведь важнее всего в фильме даже не перестрелки, а переживания людей.

И здесь включается следующая хитрость. О героях зрителю тоже толком ничего не сообщают. У персонажей почти нет характеров, отсутствуют даже типичные для жанрового кино стандартные маски-клише вроде местного весельчака, крутого героя или труса. Персонажи просто есть, каждый выполняет свою функцию, в любой момент может попасть под обстрел, растеряться или спонтанно кому-то помочь. Они — винтики в системе, которые выполняют задание. Без пафосных лозунгов и крутых сольных выходов. Потому что им тоже страшно, иногда до истерики.

Реализм происходящего выкручен на максимум. Экшен в фильме происходит совершенно не по правилам традиционных боевиков: он резко начинается, быстро заканчивается, и только потом у героев появляется возможность хоть немного осознать, что это было. Здесь даже врагов показывают совсем редко, военные вынуждены абстрактно отстреливаться вслепую, ожидая подмоги. Даже звук призван максимально погрузить зрителя в происходящее: «Под огнём» то оглушает грохотом, где шум выстрелов невозможно перекричать, то давит тишиной и «ватной» невнятностью после взрыва.

Но почему же фильм всё-таки привлекает? В отличие от других правдоподобных картин о войне, «Под огнём» не скатывается в жестокость ради жестокости и грубый трэш, где показать оторванные конечности важнее, чем рассказать историю. Недаром в картину собрали чуть ли не весь молодой цвет актёров: от Уилла Поултера и Джозефа Куинна до Космо Джарвиса и звезды «Псов резервации» Д’Фарао Ун-А-Тая. При минимуме простора для игры персонажи показывают буквально весь спектр переживаний: от хулиганского азарта в начале до потерянности и злости.

Гарленд и Мендоза акцентируют внимание на мелочах: шприц, схваченный не той стороной, задетая нога раненого, то ли контузия, то ли просто испуг командира. Лучше всего это выражается в небольшой сцене, когда радиста просят выдать себя за начальника и потребовать подмогу: формально он сразу соглашается и выполняет приказ, но за считанные секунды на его лице меняется с десяток эмоций.

Поначалу трудно понять, почему же именно этот фильм оказывается сильнее большинства других картин о военных действиях. Гиперреалистичное кино выпускали и раньше, камерные истории о спасении — тоже. Но, кажется, притягательность «Под огнём» в том, что картина идеально выдерживает баланс между ужасом и художественностью.

Здесь и проявляется черта, присущая работам Гарленда. Это можно не заметить, но все его фильмы — изучение человеческого поведения с неожиданной точки зрения. «Из машины» разбирал взаимоотношения людей и искусственного интеллекта, «Аннигиляция» — не только изучение человеком инопланетян, но и наоборот. «Разрабы» уходят в почти религиозные темы, «Род мужской» показывает, как пострадавшая от абьюза женщина видит мужчин (они все буквально на одно лицо). «Падение империи», самая масштабная картина режиссёра, показывала целый спектр характеров: каждый человек переживал общие события по-своему.

«Под огнём» — снова изучение человека, теперь буквально изнутри войны. Недаром режиссёры чаще снимают лица, а не перестрелки. Они заглядывают в глаза героям, чтобы каждый мог гадать, что же сейчас чувствует персонаж. Они показывают хаотичность боя, где каждый выполняет приказ, но не может видеть всю картину. А еще основное действие начинается и заканчивается тихими сценами. И в этой тишине кроется не покой, а нечто жуткое — осознание: этот бой был не первым и не последним.