Удивительно, большая часть процессов, происходящих на Земле – будь то движение тектонических плит, океанские приливы, волнения фондового рынка или нервные срывы – уже описаны и максимально структурированы. Мы можем прогнозировать землетрясения, курс биткойна и когда на кухне будет разбита фарфоровая тарелка династии Цин, если она есть. Кажется, весь мир разложен по полочкам. Но стоит самолёту попасть в грозовое облако – и один из фундаментальных постулатов физики, уравнение Навье-Стокса, рушится, как и иллюзия упорядоченного мира. 

Сам не понимаю, как, но это уравнение объясняет движение воды в океане и воздуха вокруг крыла самолёта, завихрения дыма от костра и рождение облаков в небе. Оно описывает каждую каплю и молекулу не по отдельности, а как единую массу, живое тело, подверженное влиянию разных факторов – скорости, давления, трения, силы притяжения. До тех пор, пока поток ровный. 

Но рано или поздно – нас всех начинает трясти. Причин турбулентности всего пять, и все они сводятся к одному понятию – Хаос. Первая связана с грозовыми облаками – ожидаемыми препятствиями на выбранном пути. Они не внушают страха, не выглядят опасными, словно вступительные экзамены на факультет стрессоустойчивости. Пилоты заранее просят пристегнуть ремни безопасности, психологи рекомендуют дыхательные практики, а адвокаты – внимательно читать договоры, особенно сноски мелким шрифтом. Так максимально можно сгладить или предотвратить последствия тряски.

Вторая причина турбулентности в воздухе – атмосферные фронты, точнее места, где они встречаются. Это столкновение идей, систем, ценностей. И хотя пилоты, ведущие нас через реальность, знают, что самолёт скоро войдёт в эту зону, мы всё равно получаем скандалы в семьях, стычки фанатов и революции. Река течёт вниз, а сверху падает водопад – добро пожаловать в водоворот событий. 

Горные массивы – третья причина, точнее не они сами, а воздушные потоки, поднявшиеся вверх по склонам каменных гигантов и потом медленно опускающиеся на свои обычные высоты. Уже позади остались заснеженные пики, такие прекрасные, особенно если на них смотреть сверху, уже распластались полями равнины – и тут, ни с того ни с сего, начинает трясти. Ссора закончилась, но обидные слова ещё долго звучат в голове, важное решение вроде принято, а инерция старых привычек ещё какое-то время не даёт ему реализоваться, продолжает раскачивать воздух. 

Но самой опасной турбулентностью считается турбулентность чистого неба, Clear Air Turbulence, CAT. Эта хищная «кошечка» появляется совершенно внезапно, когда всё кажется идеально спокойным – солнечные лучи льются в иллюминатор, сосед на месте 13-В задремал над книгой, по проходу уже катятся тележки с рыбой или курицей – и в этот момент самолёт резко проваливается вниз. Кто-то закричит, другой начнёт молиться, третий быстро включит камеру на телефоне, дай бог, чтобы кислородные маски автоматически не выпали сверху, тогда паника неизбежна. CAT – это предательство ясности, и такие потрясения бьют нас постоянно – неожиданный диагноз, увольнение, измена. Террористическая атака… Война…

Ричард Фейман, Нобелевский лауреат, назвал турбулентность важнейшей нерешённой проблемой классической физики. Исследования группы учёных показали, что уровень опасности турбулентности над Северной Атлантикой за последние сорок лет увеличился на 55%. В общественной жизни этот показатель заметно выше, планету трясёт похлеще Боинга, заходящего на посадку в аэропорту Паро. Хаос стал основой мироустройства, и как из него выйти – ни один учёный, ни один политик сейчас предложить не может. Мы потеряли пилотов, знающих, как избежать потрясений. Единственное, что предлагают – покрепче пристегнуть ремни и в ужасе вжаться в кресло.

Древнегреческий поэт Гесиод начинал свою «Теогонию» с Хаоса. Но там речь шла не об отсутствии порядка, а о первичной бездне, зиянии, из которого начнётся всё остальное – Земля, Боги, Небо. Краткое знакомство с новостными лентами и комментариями под ними даёт устойчивое ощущение: нас всеми силами в эту бездну тянут, посадив за штурвал трясущегося самолёта камикадзе. 

Аэропорт Паро находится в Бутане, это один из сложнейших аэропортов мира. Взлётно-посадочная полоса расположена в узкой долине между гор на высоте более двух тысяч метров. Лицензию на работу здесь имеют чуть больше десятка пилотов, как-то в ожидании своего рейса в Катманду я часа три наблюдал их тренировку. Чтобы борт плавно коснулся бетонки, необходимо провести его несколько раз между горами, перед самой посадкой повернуть почти на девяносто градусов, резко опустить машину метров на двести и выровнять в сотне метров от земли. Автопилоты здесь не работают, такое под силу только человеку. Со всем грузом ответственности за каждое своё действие. 

И сквозь эти сложности, постоянную турбулентность и максимально опасную глиссаду пилоты привозят нас в Королевство Бутан. В страну, где существует Министерство Счастья. В страну, которая первая предложила рассчитывать благосостояние государства не посредством колебаний показателей валового продукта, а с помощью индекса удовлетворённости жизнью населения. Нам бы сейчас, в период великой тряски, лицензировать человек пятнадцать по всему миру, способных взять на себя ответственность и плавно посадить планету в утопии под названием Бутан. Создать не Министерство Войны, а Департамент Благополучия, вместо диверсионных бригад отправлять соседям гуманитарные отряды, а с истребителей запускать не ракеты, а радующие детей и взрослых салюты. Но за штурвалами самолётов сидят камикадзе, и впереди у нас даже не Хаос – только бездна. 

Ах, да, есть ещё и пятый вид турбулентности, когда самолёт попадает в воздушный поток, оставленный на эшелоне впереди идущим рейсом. Похоже, прямо сейчас мы в него и попали: стюардессы попросили убрать столик и закрыть лэптоп. Чтобы пассажиры не спились, пока трясёт.