Не все люди знают, что такое астрофотография. Как бы Вы ее описали?

Астрофотография — это абсолютно технический вид съемки. Изначально он использовался учеными, которые пытались сфотографировать звезды, туманности через телескоп. Они не включали в кадр Землю или другие объекты. Сейчас это называется Deep Sky Photography. Потом какой-то умный человек решил, что можно попробовать сделать такую съемку обычным объективом и немножко захватить пейзаж. Так получилась астрофотография, то есть астропейзажная фотография.

Для того, что делаю я, термина нет. Это можно назвать StarScapes или NightScapes, все по-разному называют. Ночные пейзажи – сочетание технической и художественной съемки. Если мы снимаем только туманность, так называемый deep sky, никакого искусства нет, все будет выглядеть одинаково у каждого фотографа, так как точка съемки у всех едина. Мы не выстраиваем кадр, просто долго собираем данные, иногда годами, в разных спектральных фильтрах. Кто больше данных собрал, тот и молодец. Творческой составляющей там нет.

А чем Ваш подход отличается?

Я делаю классическую астрофотографию. Единственное, я все-таки фотохудожник, не фотограф. Соответственно, не делаю коммерческую съемку, не снимаю на заказ. Сейчас у меня есть проект, рабочее название которого «Midnight Traffic». Я снимаю, что происходит в небе в то время, когда обычные люди спят. Мы очень много говорим о том, что надо закрывать города от автомобилей, что мощный трафик на улицах, но куда большая проблема связана с бурным развитием космической отрасли (спасибо Илону Маску в том числе). В небе стало грязно, там невероятное количество всего летает: спутники, самолеты, метеориты. Мы пока не замечаем, но скоро это может стать большой проблемой.

Фильм «Пятый элемент» напоминает…

Да-да, абсолютно так. Мы туда и движемся.

Астрофотография – это же очень технически насыщенная область: оптика, объективы?

С одной стороны, все так, с другой, 90% моих кадров снято одним объективом. Я как классический фотограф, начинала с пленки, поэтому мне достаточно обычной камеры, но современной, с высокой светочувствительностью и маленьким количеством «шума». Мой рабочий инструмент – ручной объектив от Leica. Он был выпущен 50 лет назад, а снимаю я им 20 лет и никаких проблем не испытываю. Но астрофотография, конечно, не дает права на ошибку. Любой «косяк» (не так сфокусировался, не дотянул, ошибся с экспозицией, с чем угодно) дневная фотография простит, а вот ночная вряд ли. Надо следить. Я все время каких-то «зайцев» ловлю, например, отражения от фонаря, который в километре светит, но на половину неба дает эффект.

Что у астрофотографов считается большим успехом? За что уважают?

В моём случае наше с критиками мнения расходятся. Те фотографии, которые побеждают на конкурсах, мои самые нелюбимые. Но в целом мне нравится ловить моменты. Вот, например, снимала комету Neowise, она была видна в 2020 году. Это как охота: я за ней гонялась месяца три. В тот год было самое облачное лето, и все облака оказались в направлении полета кометы. Мне удалось сделать единственный кадр! Но если отправить его на конкурс астрофотографии, то он, скорее всего, не выиграет.

Почему?

Не знаю. В том году, кстати, много людей подавались именно с этой кометой, и пара фотографий победила. Для обывателей, которые рассматривают астрофотографию как хобби, самое прикольное, мне кажется, снять галактический центр, то есть центр нашей галактики Млечного Пути. Он виден в северном полушарии примерно с марта по октябрь, в зависимости от того, где мы находимся, например, в Англии – с мая. Народ за такими кадрами активно гоняется.

А «гоняться» – это искать место, время?

Это абсолютное планирование! Причем жесткое. Опять-таки без права на ошибку. Например, хотим снять темное небо: если мы живем в городе, то не можем просто выйти на улицу и что-то увидеть. Нужно найти, где это сделать. Есть даже заповедники темного неба – это вообще самый кайф. Необходимо также учесть погоду, чтобы было не облачно или минимально облачно, в зависимости от того, что мы хотим снимать. Если очень жарко, будет много испарений. Летом появляется дымка и все перекрывает. Лучше снимать зимой, но там облака. Все время упираешься в какую-то преграду. У меня всегда есть план A, план B, план C – продумываю, что делать, если все пойдет не так.

Когда человек увлекается фотографией, он начинает искать свою тему, область, в которой хочет работать, стилистику. Как это было у Вас? Почему именно этот способ самовыражения оказался максимально близким?

Я начинала как любитель, пробовала всё, остановилась на архитектуре. Мне это безумно нравилось! И, кстати, мой текущий проект совмещает астрофотографию и архитектуру. Но важно то, что я интроверт. Мне тяжело находиться среди большого количества людей. Когда снимаешь архитектуру, ты должен стоять на городской улице, вокруг все ходят, тебя со всех сторон толкают. Это некомфортно. Я переключилась на пейзажи: закаты, рассветы. Тут тоже проблема – собачники, которые приходят в красивые места гулять с питомцами. Им обычно скучно, они подходят, начинают общаться, задавать вопросы. Поэтому такой вид фотографии мне тоже не подошел. Таким образом, как-то постепенно я перешла в ночную фотографию, она очень спокойная. Приезжаешь на точку, где никого нет, и это хорошо. Правда, плохо, если там кто-то есть, потому что обычно это не очень хорошие люди или медведи… Никого нет, и вокруг полная тишина. Ты можешь медитировать. То есть для меня это такой вид абсолютной медитации. Часто даже бывает так, что я сделала снимки и не переношу никуда эти фотографии, они так и остаются на флешке. Для меня часто конечным результатом является сам процесс съемки, наблюдение звездного неба, спутников, галактик и туманностей, которые видишь, если небо достаточно темное.

Вы поняли, когда увлечение превратилось во что-то масштабное и серьезное?

Думаю, что это случилось, когда ко мне подошла моя пятилетняя дочь, а я в очередной раз сидела у компьютера и там что-то обрабатывала. Она сказала: «Мам, ты столько работаешь, все время сидишь перед этим компьютером, вместо того чтобы книжку нам почитать. А тебе хоть деньги за это платят?» Мне как-то так неудобно стало… Оттуда все и пошло.

Как любитель Вы с чего начинали? На что снимали?

Я никогда не пробовала ничего в плане медиа, кроме фотографии. Все мои эксперименты были связаны с камерой, она была посредником. Астрофотографии снимаю на Sony: как начала, так раз в несколько лет и меняю на более новую модель. Для меня важно, чтобы камера не «шумела» при высоком ISO. Когда повышается светочувствительность, повышается и «шум» на фотографии, а мне это не нужно.

Ваша цитата: «Я люблю вещи непопулярные и не терплю дилетантства». Можете прокомментировать?

Я люблю говорить, что красота… она в уродстве. Есть объективно красивая вещь. Знаете, как все любят Моне и все любят импрессионистов. Но на самом деле люди не любят их, они просто не знают, что им любить, а любить что-то надо. Поэтому все начинают любить Моне. А если взять что-то более сложное, допустим, «Черный квадрат» Малевича. Обычно говорят: «Ой, у меня ребенок такое рисует». Но это уже сложнее, тут думать надо, анализировать. А импрессионисты… они легенькие, красивенькие. То же самое в архитектуре: есть расписные церкви, их очень легко любить и необязательно в чем-либо разбираться. Но есть архитектура модернизма, брутализма, на которую люди смотрят и думают: что за уродство. А вот я обожаю брутализм. Мой текущий проект как раз включает бруталистскую архитектуру по большей части. Для меня это безумно красиво! Люди спрашивают: за что, это же серая коробка? А я смотрю на эти потрясающие серые монументальные здания (которые сейчас, к сожалению, разрушаются), и появляется такое ощущение, как экстаз. Думаю, для того чтобы любить что-то глубоко, в этом нужно разбираться.

На выставке в парижском фото-кафе Fringe Вы представляли серию опустевших бассейнов отелей. Это уже не астрофотография, а совсем другой концепт.

Я это снимала во время ковида. Честно сказать, у меня все идеи рождаются от лени. Видимо, в этом моя мотивация: когда очень долго ленюсь, мозг считает, что я начинаю умирать, и подкидывает идеи. Во время ковида мы сидели дома, и я поняла, что больше не могу, надо срочно что-то снимать. А снимать непонятно что, потому что никуда ехать нельзя. И я придумала эту серию. Меня как интроверта, с одной стороны, увлекают большие пространства, с другой, я не пойду снимать, пока там люди.

Объездила тридцать с лишним гостиниц по всей Великобритании, просилась к ним поснимать бассейн как символ некоего запустения. Съёмку вела на средний формат на Hasselblad и дублировала на цифру. В итоге в выставку вошло и то, и другое. Организовала её Шэрил Ньюман, известный во всем мире арт-куратор с 35-летним опытом. А хотелось просто из дома выйти…

Что Вы показываете на Affordable Art Fair?

С точки зрения галериста и художника, это классная ярмарка, чтобы тебя заметили. Потому что безумное количество людей приходит, организаторы большие молодцы. И для посетителя это отличная возможность приобрести кусочек прекрасного за доступные деньги, украсить свой дом не просто чем-то декоративным, а искусством. Хотя декоративного там тоже много.

У меня на стенде будет представлено много моих работ, а также два британских художника – Cheryl Newman, Christian Jago

Где астрофотография развивается лучше всего, в какой стране? Где концентрируются люди, которые это любят?

Эти люди путешествуют, лучшее место — пустыня Атакама на границе Чили и Перу. В принципе, везде, где стоят большие обсерватории, самое темное небо. Но обычно люди не хотят там жить. Существуют туры. Я, например, второй год их пропускаю, но обычно всегда ездила. Например, есть тур на Менорке, который называется PhotoPills Camp. Собирается 50 человек, в основном новичков, которые хотят научиться астрофотографии. Я туда уже давно езжу, потому что всех ребят знаю, они мне предлагали стать преподавателем. Но мне не хочется брать на себя такую ответственность. Поэтому просто езжу потусить. Точно так же я начинала, как эти люди. Свою первую астрофотографию сделала именно там. Программа достаточно интенсивная. Рано утром снимаем рассветы, в десять утра начинаются лекции до 2-3 часов дня с перерывом на обед. После лекций час отдыха и выезд на съёмку заката. Когда солнце село, ужинаем прямо на природе и ждем, когда появятся звезды. Возвращаешься в отель уже к рассвету, пара часов сна и все по новой. То есть к концу пятого дня ты уже как зомби, спишь в любом положении. У меня много фотографий, как люди спят под колёсами автобуса, на каких-то камнях. Если видишь горизонтальную поверхность, то ложишься и спишь. И такая потрясающая насыщенная программа быстро мозги на место ставит.

Позитивно влияет?

Это похоже на изучение иностранного языка. Одно дело, когда ты его учишь дома с преподавателем или даже в университете – этого недостаточно. Другое дело, когда приезжаешь учить английский в Лондон на короткий недельный курс и с утра до вечера разговариваешь на английском языке, а потом перестаешь думать на русском. Здесь все работает так же: ты погружен в фотографию полностью. Плюс акцент на астрофотографию. Обсуждаешь это с утра до вечера, забываешь, где ты, кто, где твоя семья? И да, на седьмой день считаешь себя богом фотографии. Это быстро проходит, но полезно.

Астрофотография – это ведь образ жизни?

Абсолютно так. Более того, у многих людей это просто хобби. Они не продают снимки. К нам в лагерь приезжает очень много американских пенсионеров. Замечательные люди в возрасте, которые долго работали. Много врачей почему-то. Им, видимо, надо стресс снимать такой медитацией. Много юристов. Кто-то на пенсии любит на пляже лежать, в круизы ездить или трекинг в горах делать, а некоторые в такие астротуры приезжают. Тоже вид активного отдыха.

То, что Вы россиянка, как-то отражается на творчестве?

Никак, все мы под одним небом живем. Оно везде плюс-минус одинаковое. Может быть, моя любовь к каким-то уродливым зданиям, к брутализму этим обусловлена. Все, кто жили в Советском Союзе, смотрели на серое и убогое. Нам было противно, а потом, когда выросли, начали по этому скучать.

Каждый художник пишет, сочиняет про себя. А как фототворчество выражает Вас?

Я классический художник и опять же интроверт, все свои сложности спокойно переживаю сама с собой. В голове сидит маленький второй человечек, мы с ним отлично общаемся. Все мои съемки – совершенный эгоизм. Мне хорошо, когда я снимаю. Если кому-то нравится смотреть на результат или хочется на стенку повесить, то это замечательно. Мои фотографии приносят спокойствие, потому что чаще всего я их снимаю в абсолютно уравновешенном состоянии. Не может быть другого состояния, когда ты сидишь под ночным небом. Но я не из тех художников, которые прорабатывают детские травмы, да у меня их и нет. Я какой-то слишком счастливый человек для художника.

Детство без травм – это хорошо, а были какие-то увлечения, которые говорили, что в будущем Вы заинтересуетесь фотографией?

У меня папа всегда любил и собирал искусство. Я была им окружена: красивыми вещами, даже в Советском Союзе. Было много книг, звучал Шнитке, хотя для детской психики это, наверное, не очень. Папа тянулся к прекрасному, и, видимо, меня тоже затянуло

Говорят, астрофотографы ждут некоторые кадры годами.

Если взять, например, кометы. В зависимости от расстояния их можно условно разделить на три вида: те, которые видно невооруженным глазом, те, что можно поймать объективом с длинным фокусным расстоянием, и еще, которые видны лишь в телескоп. Первые самые редкие, за ними можно гоняться десятилетиями!

Некоторые созвездия имеют сезонность. Например, видно только летом или только зимой. Не успел снять, жди полгода. Либо надо лететь туда, где созвездие видно сейчас. Есть метеоритные дожди, я их очень люблю снимать, обязательно снимаю декабрьский метеоритный поток Геминиды, он самый интенсивный в году. Но из-за того, что он активен в декабре, надо очень тщательно наблюдать за прогнозом погоды. В августе – персеиды, с погодой легче, но я в это время чаще всего в отпуске. Мы с детьми едем в горы их снимать, такая ежегодная семейная традиция.

Вы терпеливый человек?

Это не про терпение, я так медитирую, мне нравится. Я приезжаю на точку, мне хочется поскорее весь сетап сделать, поставить на серийную съемку, а дальше уже сидеть и спокойно ждать. Это такое ощущение, что ты вроде ничего не делаешь, но и не бездельничаешь, у тебя процесс.