1 апреля, понедельник

The Picture of Dorian Gray

Theatre Royal Haymarket

Австралийка Сара Снук, только что получившая “Эмми”, обласканная критикой и публикой, играет всех персонажей в сценической адаптации “Портрета Дориана Грея” (режиссер Кип Уильямс) и делает это точно, страшно и очень современно.

Больше двадцати образов, перемены костюмов, свет, звук, накал страстей такой, что забываешь вдохнуть. Точную, умную игру Снук в “Дориане” очень хочется, но никак нельзя назвать “честной”, ведь спектакль построен на обманчивых изображениях, на отражениях, на блеске объектива фото- и видеокамеры. Через классический образ английской литературы Сара исследует современную зависимость общества от глянцевой красоты, молодости, фильтров, накладываемых на фотографии. С маниакальным бесстрашием появляясь в обзоре камеры, представая на экране в прямой трансляции, Снук не боится быть собой, смешной, трагичной, не боится быть неидеальной. Через грим, парик, роскошные вытканные розы на ткани камзола она прорывается к зрителю – настоящая, живая, такая, какая есть, молодая, невероятно талантливая актриса.

2 апреля, вторник

Frankenstein (with Benedict Cumberbatch as the creature)

National Theatre at Home

Бессмертная повесть Мэри Шелли “Франкенштейн” про существо и его создателя в постановке Дэнни Бойла – идеальный спектакль для перевода в видеоформат. Бойл аккуратно переносит свои принципы работы виз-кино в театр и наоборот (Бог весть, как у него это получается!).

Итак, Виктор Франкенштейн решает создать идеального человека, но создает чудовище и теряет все: семью, любимых, самого себя, наконец. А жестокий гомункул на поверку оказывается несчастнейшим существом, и виноват в трагедии его создатель. Бесчисленное количество литературных аллюзий в тексте Шелли не делает роман вторичным, а для Бойла литературные отсылки не играют особой роли. Он увлечен, с одной стороны, уникальными возможностями театральной машинерии: пламя горит, машины крутятся, все бабахает и светится, из жуткой капсулы вылупляется гомункул, поддерживает все это музыка (для спектакля был записан фантастический саундтрек). А с другой – тщательно занимается психологическими портретами персонажей.

Внимательно смотрите на имя в скобках, когда покупаете билеты: в этом “Франкенштейне” Джонни Ли Миллер и Бенедикт Камбербетч бывают и в одной, и в другой ипостасях, меняясь ролями от спектакля к спектаклю. Получается, что Виктор и Существо – суть одно неразрывно связанное, как сиамские близнецы, создание. Обоим артистам приходится работать в гриме (надо сказать, довольно страшноватом). Впечатлительных просьба подойти поближе – такого вы больше нигде не увидите!

3 апреля, среда

The Hills of California

Harold Pinter Theatre

Психологическая драма об отношениях сестер и их матери, история обычной семьи, поднятая на поистине древнегреческую трагедийную высоту. В подробных декорациях, изображающих среднестатистическую кухню середины прошлого века, выясняют отношения женщины, у которых вот-вот не станет матери. Такие взрослые, разные, решительные, попадая в дом детства, они немедленно распадаются на жизненный опыт и себя – маленьких. Вот они вспоминают, упрекают, рыдают… На это очень тяжело смотреть, тут нет ни капли комедийного, хотя по залу иногда прокатывается смешок, но это скорее нервное.

Семейная сага, пропитанная болью, поставлена великим Сэмом Мендесом, которому, кажется, подвластен в режиссуре любой жанр. В восьмидесятых он ставил “Вишневый сад” с Джуди Денч в роли Раневской (посмотрите, от этой работы до сих пор невозможно оторваться), и все эти люди, которые “носят свои пиджаки” и обнимают “многоуважаемый шкаф”, будто бы перенеслись в новый спектакль Мендеса. Пьеса Джеза Баттеруорта совершенно чеховская по духу, и Мендес подходит к ней с тем же тщанием, с теми же кропотливыми психологическими приемами.

4 апреля, четверг

Power of Sail

Meiner Chocolate Factory

Драма, переходящая в психологический триллер. Университетский симпозиум превращается в битву между добром и злом. Это современная драматургия. Остросовременная драматургия! Пьеса написана американцем Полом Греллонгом и посвящена персонажам в ученом сообществе, отрицающим Холокост. Греллонг рассказывал, как его больше двадцати лет мучала эта, казалось бы, невозможная ситуация, и он решил написать об этом пьесу, считая невозможным смолчать. Новая пьеса, с одной стороны, несет политический, социальный заряд, а с другой – выходит на вечные библейские вопросы. Зло не обязательно облачено в колпак и вооружено пылающим факелом, говорит Греллонг. Конечно, он прав, зло вполне может быть одето в прекрасные пиджаки и иметь ученые степени. В декорациях кабинета ученого – ковер, книги, в которых сосредоточена вся мудрость человечества, мягкий свет настольной лампы, огромный письменный стол – разворачивается битва за право быть человеком. Итак, профессор Гарварда пригласил белого националиста на свой ежегодный симпозиум. Студенты в ярости протестуют, коллеги переживают за репутацию университета, но их оппонент утверждает: зло надо изучать, увидеть воочию, только так его можно победить…

5 апреля, пятница

Nachtland

Young Vic

У вас в доме есть чердак? Поройтесь на нем, мало ли что можно найти. Вот, скажем, герои “Nachland”, перетряхивая покрытое вековой пылью барахло, нашли картину. Судя по подписи, ее написал Гитлер. Что с ней делать, спрашивается? Продать? Оставить себе? Уничтожить от греха подальше?

Пьесу написал Мариус фон Майенбург, драматург, исследующий агрессию, ненависть, жадность, убийственную страсть – в общем, все темное, что есть в человеке. По сути, “Nachland” – это жестокий психологический опыт над неблагополучным семейством. Останется ли кто-нибудь из них человеком? Что с ними будет, когда прозвучит слово “Холокост” и появится возможность обогатиться? В окружении кирпичных стен, битых окон, пыли, отслоившихся обоев и пустоты герои пытаются не поддаться соблазну, но куда там!

Пьесе Майенбурга уже пара лет, а она, к сожалению, становится все более и более актуальной. Патрик Марбер, драматург, режиссер, актер, фигура чрезвычайно важная для английского театра, проводит опыт не только над героями пьесы, но и над зрителями. Это, конечно, спектакль-провокация, очень болезненная для современного общества. Марбер, ставящий Майенбурга, – это двойная пощечина общественному вкусу. Они тыкают пальцем в болезненные места и смотрят, как вы корчитесь. Кстати, картину вам не покажут. Вот еще!

“Что делать, Фауст?

Таков вам положен предел,

Его ж никто не преступает.

Вся тварь разумная скучает:

Иной от лени, тот от дел”.

6 апреля, суббота

Player Kings

Noёl Coward Theatre

Иэн Маккеллен играет Фальстафа. Собственно, на этом можно и закончить, чтобы бежать и трясущимися руками тратить кругленькую сумму на билет. Но постойте! “Player kings” – это соединение шекспировских хроник о “Генрихе IV” и “Виндзорских проказниц”, которую сделал и поставил Роберт Айк.

Маккеллен много раз отказывался от роли Фальстафа, невзирая на то, что он уже давно один из главных актеров шекспировского репертуара. И тут, на наше зрительское счастье, он не устоял и согласился. Годы, понимаете ли, говорит он в интервью, хитро улыбаясь. Ага, так мы и поверили!

Многонаселенный спектакль превратился в настоящий бенефис одного актера. Как известно, вторую часть “Генриха IV” Шекспир написал из-за образа Фальстафа. Его так нежно полюбили зрители, что драматург пошел на поводу у публики, а мы получили яркий образ рыцаря, который не только не собирается ни с кем воевать, а вообще готов на все, лишь бы выпить еще вина и пошутить повеселее.

“Player kings” – это чистое театральное наслаждение, когда даже сам актер знает, как он хорош, а зал счастлив и за него, и за себя.

7 апреля, воскресенье

In Clay

Upstaits at the Gatehouse

Как ни странно, это мюзикл, в котором куда больше драмы, чем привычных зрительскому взгляду классических мюзикловых кунштюков. Мари-Берта Казин – реальное историческое лицо, художница. Эта французская керамистка делала удивительные вещи, не всегда прикладного характера, но неизменно полные нежности. Растительные мотивы, легкость, даже кружево – вот что было присуще ее работам. Интересно, что она сыграла немалую роль в судьбе своего мужа Жана Казина, тоже керамиста. Арт-исследователи считают, что многие работы, подписанные именем Жана, были сделаны руками Мари-Берты.

О чем же мюзикл? Просто в уютной парижской мансарде на Левом берегу сидит Мари-Берта. В этой роли удивительная Розалинда Форд, рыжеволосая, с нежным и тонким полупрозрачным профилем, и каждая клеточка ее тела будто дышит этой музыкой, ролью, историей. Ее руки танцуют вокруг терракоты, она ждет в гости подругу юности, ставшую не просто рабочей лошадкой, а известной художницей с мировым именем. Волнение, вдохновение, сосредоточенность – все заставляет Берту размышлять об искусстве вообще, о положении в нем женщин-художниц. Каково им приходится? Что нужно преодолеть? И что такое для художницы арт? (Спойлер: радость и побег в сказку).

В “In Clay” теплая музыка, очень уютный сюжет и даже действие, происходящее в тридцатые годы ХХ века в Париже (а все мы знаем, что там грядет), не мешают нам ощутить эту чудесную атмосферу. Кстати, перед спектаклем в фойе работает выставка арт-объектов, созданных руками современных керамисток. Настоящее погружение в тему!