Это самый странный спектакль сезона, и рассказывать про него трудно, почти мучительно. Надо очень тщательно подбирать слова, чтобы пройти между Сциллой и Харибдой пафоса и насмешки, между недоумением, раздражением и… восхищением. Одна из последних пьес Шекспира очень сложна, полна специфических намеков елизаветинской эпохи, которых современные зрители зачастую не улавливают, а режиссеры даже не стараются подать. «Буря» сегодня — это сказка про оскорбленного чародея и любовь, которая всё побеждает.

Гнев герцога Миланского, Просперо, тлеет годами, выкристаллизовывается в месть против изгнавшего его брата, и когда подворачивается удобный момент, вспыхивает ярким пламенем…

Простите за сюжетную сноску, но нам очень важна яркость чувств и переживаний шекспировского персонажа в контексте спектакля Джейми Ллойда. Потому что режиссерская трактовка выбивает из-под спектакля базу, суть. Но при этом оторваться от происходящего на сцене действа — почти медитативного! — невозможно. Во-первых, это красиво. Серьезно: очень-очень!

Буря, ветер, туман, фосфоресцирующий воздух — влага и кислород укрывают остров в прямом смысле как фата. Сложная театральная машинерия разворачивает тонкое полотно, свет рисует на нем фантасмагорические картины, создавая ощущение неземного пейзажа. Остров, владения герцога, на сцену выведен буквально: земля, изрытая норами, бугристая, точно шкура неведомого дракона.

Бедняга Калибан, один из слуг Просперо, это рыхлое, грязное чудовище с заштопанным плечом, смешной и печальный, как забытый на детской площадке пупс, лазит по норам, выскакивая по зову Просперо. А сверху барражирует Ариэль – черные перья, металлические доспехи – дух воздуха, что источает сладкие звуки небесных сфер, проще говоря, поёт. Оба слуги поделили пространство острова между собой, стремясь услужить Хозяину.

Вот тут, в личности Хозяина, и находится самое нестандартное место этой «Бури». Просперо играет обладательница «Золотого глобуса» и BAFTA, трижды номинантка «Оскара», актриса Сигурни Уивер — она так гармонично носит этот удивительно красивый костюм, минималистичный, но сложного кроя, действительно герцогский; так гордо держит голову; кажущиеся платиновыми в неверном свете пряди, как величественная корона, обрамляют лицо с тонкими и строгими чертами.

Мы помним, в пьесе буря происходит не только на море: буря существует и в душе Просперо, но этот уиверовский Просперо обладает поистине нордическим характером. Истлели ли в нем чувства за годы изгнания, холоден ли он от рождения? Бог весть! Но шекспировский текст, полный тоски, любви и боли, звучит ледяным, безэмоциональным речитативом, наполненным неожиданными, иногда нелогичными паузами, точно посреди фразы Просперо погружается в собственные воспоминания, а потом возвращается — с того полуслова, на котором отвлекся.

Конечно, все вспоминают «Чужого» Рипли, где Уивер сыграла главную роль, или доктора Грейс из «Аватара» — всё это роли из специфических фантастических миров, созданных воображением режиссёров и художников. Похоже, Джейми Ллойд населил фантастический остров своей «Бури» персонажем, сыгранным именно Уивер, отсылая зрителя к хорошо знакомым фильмам. Такой метамодерн в кубе: фантастика переплавлена в фантасмагорию, science — в сказку, герцог Миланский — в командира разношёрстной команды духов.

Нет ничего нового и в том, что Просперо превратился в женщину: 15 лет назад в фильме Джулии Теймур герцогиню Просперу сыграла Хелен Миррен. В этой Буре не важна даже история влюбленных Миранды и Фердинанда (Мары Хаф и Джеймса Пуна), они мельтешат со своей нежностью и такой человеческой, такой юной красотой. Кровь пульсирует под их яркой кожей, они играют любовь так старомодно и ярко, что спектакль начинает терять гармонию. Миранда и Фердинанд только мешают Просперо проходить свой размеренный путь — так камень на Луне вместе со светилом совершает невыразительный, но исполненный космического масштаба поворот.

Время вернуться к научной фантастике. В сериале «Мандалорец» был такой персонаж — Пели Мотто, хозяйка базы. Ее играла американская комическая актриса Эми Седарис. Комбинезон, космос, кудряшки. И это был нежный оммаж и самой Уивер, и, как оказалось, ее Просперо. Пели жила на своем астероиде с парочкой духов-роботов в услужении: совершенно живой, жадный до жизни и событий персонаж.

Отказ Просперо-Уивер от магии в финале спектакля выглядит актом отчаяния, почти социальной смерти. Эта холодная царица лишается единственной возможности воздействовать на мир. И пусть она всегда на сцене, не оставляя вниманием свои владения – или вовсе этот остров только игра ее воображения? Нет никакого Калибана? Ариэль поёт только в ее голове? И Миранда – вовсе не дочь, а так, вымысел, мечта? Болезненная жажда продолжиться в живом существе? На деле – есть только пустынная земля, мерцающий воздух и ледяной голос Просперо. Но и тот замолкнет, оставив героя в одиночестве.