Кажется, завязку этой истории мы видели с десяток раз: семья Пэйн с двумя подрастающими детьми покупает новый дом. Там обитает некая сущность, которая постепенно начинает проявлять себя и влиять на жильцов. Но чего хочет это существо?

Первый сюрприз, который подкидывает Стивен Содерберг, связан с формой подачи: весь фильм снят от лица самого призрака. Вторая тонкость — в картине вообще нет хоррор-элементов. Но это не делает «Присутствие» скучным, наоборот, режиссёр использовал знакомые элементы, чтобы заинтересовать нас тревожной и трагической драмой о сложных отношениях в семье.

С самого начала можно понять, что дела у Пэйнов идут не лучшим образом. Мать Ребекка занимается финансами и явно связана с какими-то сомнительными делами. Она восхищается талантливым, но довольно самовлюблённым сыном Тайлером — у мальчика хорошее будущее в спорте. Более мягкий отец Крис сомневается в перспективах семейной жизни и старается позаботиться о тихой дочери Хлое. У последней дела идут хуже всех: подруга недавно покончила с собой при странных обстоятельствах, и девочка в депрессии. А тут ещё и нужно как-то социализироваться на новом месте. Хорошо, что брат знакомит со своим другом.

Поначалу может показаться, что само привидение, которое наблюдает за происходящим, — просто элемент подачи истории. Оно не вмешивается в жизнь семьи, лишь наблюдает за происходящим. Нельзя сказать, что Содерберг — первопроходец в жанре драматической мистики. Достаточно вспомнить «Историю призрака» Дэвида Лоури — кстати, очень похожий и тоже полностью авторский фильм, где потустороннее существо делают свидетелем семейной драмы.

Но Стивен Содерберг и не скрывает, что брал за основу множество известных фильмов. Идея «Присутствия» вообще изначально зародилась у сценариста Дэвида Кеппа после просмотра «Незваных» Льюиса Аллена — классики из 1944 года. Он планировал сделать ремейк, но под влиянием Содерберга история изменилась до неузнаваемости.

Субъективность повествования — не только отличительная черта, но и главное достоинство фильма. Зритель буквально видит и знает лишь то же, что и закадровый герой. Иногда призрак уходит во время разговоров, и мы не можем слышать, что обсуждают люди. В другие моменты он просто «выключается»: идёт склейка через чёрный экран, после которой невозможно понять — прошла ночь, неделя или месяц. Причём режиссёр не скрывает этих прыжков, а наоборот — на лишнюю долю секунды затягивает паузу, чтобы подчеркнуть элемент. Остаётся только гадать: автор просто убирает скучные будничные элементы, или призрак в это время вообще не существует, появляясь только в определяющие моменты.

Но гораздо более важный вопрос: что же это за существо, и почему оно так привязано к семье? По ходу действия создаётся ощущение, что и сам призрак пытается это понять или вспомнить. Вот только у него нет никакой возможности рассказать о себе ни жителям, ни даже зрителю — Содерберг лишает историю традиционного закадрового голоса.

Всё, на что способен главный обитатель дома, — опрокинуть полку или потрясти вещи. А в совсем редкие моменты — заглянуть прямо в глаза кому-то из присутствующих, то есть на самом деле заставить члена семьи смотреть на зрителя. Эти сцены работают намного лучше любого скримера в современном кино: напряжение буквально передаётся с экрана.

Вот только во всём этом режиссёр спрятал тревожный и довольно мрачный триллер. Не будет спойлером: зная, что сюжет ведёт к некоей печальной развязке, интересней наблюдать. На протяжении картины можно несколько раз поменять мнение, кем же на самом деле окажется призрак. И, главное, у кого из присутствующих могли быть более мрачные тайны, чем у остальных.

Напряжение нарастает постепенно, но такое долгое вступление фильму просто необходимо. Важно, чтобы зритель не только получше узнал семью и привязался к героям, но и начал полностью ассоциировать себя с потусторонним существом. Потому что к финалу очень захочется самому подскочить и начать трясти очередной диван или стол, злясь от бессилия — точно то же происходит с призраком, которому нужны посредники, чтобы совершить конкретное действие. И это удивительная возможность прожить драму вместе со всеми героями.

Но не стоит забывать и ещё об одной детали. Чтобы полностью понять задумку Стивена Содерберга, нужно вспомнить, что он снимал не только трилогию «Друзей Оушена», «Заражение» и, что удивительно, «Супер Майка». Он вечный экспериментатор, который то зовёт порноактрису Сашу Грэй играть в «Девушке по вызову», то режиссирует интерактивную «Мозаику», где зрители влияют на сюжет, или «Замкнутый круг» — сериал с линиями, переплетающимися самым идиотским образом.

А знатоки творчества знают, что Содерберг любит «поиграть» с чужими фильмами: он превратил «Индиану Джонса» в немое чёрно-белое кино и склеил две версии «Психо» в один сюрреалистичный проект. Зачем? Чтобы показать важность постановки, монтажа и прочих деталей каждой картины.

Как это связано с «Присутствием»? Как и почти во всём позднем творчестве Содерберга, мы видим очередной опыт по игре с восприятием зрителя и проверку методов работы кино. Режиссёр лично находился за камерой всё время съёмок. Мало того, он монтировал картину прямо по ходу работы. То есть в день завершения фильм был уже практически готов.

Именно поэтому «Присутствие» получается настолько живым — зритель чувствует себя если не героем, то постановщиком, который ходит в мягких тапочках с камерой, смотрит его глазами и слышит то же, что и сам автор. Где ещё вы можете увидеть кино глазами режиссёра? И ведь действительно создатель картины — и есть призрак, которого мы никогда не видим в кадре, но он уже всё прожил и теперь хочет донести свои тревоги до других.