Конечно, стеклом, секрет изготовления которого был известен еще египтянам и финикийцам, к XVII веку занимались во многих мастерских мира, но именно муранское считалось самым лучшим. Сказывались близость к главному порту Старого Света, прекрасный местный материал, но, самое главное, мастерство местных стеклодувов.

Именно на Мурано отправился некий Джордж Равенскрофт, улизнувший из католического колледжа буквально накануне получения сана и решивший посвятить себя торговле, чтобы получше изучить тот предмет, которым он намерен был торговать, – стекло. Там Равенскрофт с изумлением понимает, как много добавок существует к кварцевому песку, извести и соде, и начинает разбираться в оксидах и металлах, которые стеклодувы примешивают в массу для придания дополнительных свойств изделиям.

К 1666 году, когда Равенскрофт возвращается в Лондон, там уже существуют несколько заводов, пробующих имитировать венецианский cristallo – чистое прозрачное стекло. Но наличие конкурентов не останавливает нашего героя, и он открывает собственное производство.

То, что происходит в течении следующих нескольких лет с самим Равенскрофтом, его компаньонами, коллегами и конкурентами, учеными-химиками и еще множеством людей, в том числе королевской крови, которые оказались втянутыми в весьма загадочную историю получения хрусталя, – тема совершенно отдельного детективного расследования (документов об этой истории сохранилось не так уж мало, но сугубая секретность изложения с кодификацией и взаимоисключающие высказывания участников тех событий делают чрезвычайно сложным установление истины насчет вклада каждого из этой массы народа). Но вот «дымовая завеса» рассеивается, и почтеннейшей публике Равенскрофт (именно он и считается создателем хрусталя) предъявляет некий сосуд, отличающийся от стеклянного совершенно особым преломлением света (Исаак Ньютон, современник тех событий, еще не ввел в научный оборот понятие «дисперсия света»).

Дабы не путать с горным хрусталем (чистыми кристаллами кварца), полученное стекло в Англии еще долго называли «свинцовым хрусталем», потому что секрет Равенскрофта (чье имя увековечено в географии лондонских предместий, где находились некогда производства «свинцового хрусталя») состоял именно в добавлении в состав PbO. Долго и сложно выводится доля содержания в стекле окиси свинца, и в итоге получается 24%, принятых сейчас как мировой стандарт. Маркировка хрусталя и сейчас содержит «отголосок времени» и зависит от уровня содержания свинца в шихте. Если видите надпись «кристаллин» (Crystalline), значит, уровень свинца до 15%, «хрусталь» (Crystal) – 16-23%, а 24-30% – это «свинцовый хрусталь» (Full Lead Crystal).

«Свинцовый хрусталь» Равенскрофта мгновенно становится популярным в Англии. Люди с достатком предпочитают «красивое стекло» обыкновенному, потом этим чудом заражается вся Европа. Технологию подхватывают и выводят на новый уровень старые стеклодувные центры: Венеция и Богемия. Их соперничество продолжается и сегодня, хотя… Кажется, Богемия его выиграла еще в конце XVIII века и удерживает первенство до сих пор.

В Россию производство стекла «занесли», видимо, голландцы, которые во множестве обосновались здесь еще во времена Алексея Михайловича. Тем не менее первый в России стекольный завод, как считается, был открыт раньше, в 1635 году. Существуют также мнения (со скромной доказательной базой), что ремесленное изготовление стекла существовало еще во времена Древней Руси.

Так или иначе, но производство изделий из стекла понемногу развивается в стране, завоевывая потребителей и расширяя производство. Качество, однако, судя по всему, оставляло желать лучшего. Известный экономист Посошков в начале XVIII века писал: «А как у нас на Руси обретаются вещи, яко стеклянная посуда, зеркала, очки, оконные стекла, то всем тем надобно управляться нам своим, а у иностранцев отнюдь никаких тех вещей и на полцены не покупать».

Однако покупали стекло за рубежом и покупали его во множестве: так уж вышло, что до поры не было в стране собственных крупных заводов, а небольшие заводики и ремесленники удовлетворить потребности не могли.

Во второй половине 1750-х гг. матушка-государыня, обеспокоившись вырубкой лесов в Подмосковье, велит вывести оттуда производства. И вот в Мещёре на реке Гусь, что в полустах верстах от Владимира, орловские купцы Мальцовы запускают свою первую мануфактуру. Неизвестно, им ли принадлежит закрытое по указу императрицы производство в Можайске или они просто сманивают потерявших там работу мастеров, но в 1756 году завод на реке Гусь заработал.

Этому предшествуют бюрократические хлопоты, по итогам которых Мальцовы «доказывают дворянство»: как дворяне они могут обзаводиться землей и крепостными, рабочей силой, необходимой в каждом деле. По реке Гусь названо и поселение, в котором открываются все новые и новые производства. В 1759 году Аким Мальцов запускает второй стекольный завод, а после его смерти вдова Мария Васильевна за 20 лет построила еще четыре стекольных и цементный заводы.

Новую жизнь и «хрустальную» историю вдохнул в производство вернувшийся из-за границы «с учения» Иван Мальцов, возглавивший предприятие в 1831 году. В период «учения» младшего Мальцова вошла и дипломатическая служба: он был единственным из числа грибоедовского посольства в Персии, оставшимся в живых, а в дальнейшем в качестве компенсации получил от шаха привилегию пожизненной беспошлинной торговли хрусталем в этой стране.

С приходом Ивана начались эксперименты по производству хрусталя. В 1835 году этот шустрый промышленник умудрился попасть в свиту Николая I, посещавшего Чехию. Там он каким-то образом смог убедить богемцев продать ему некоторые из секретов изготовления хрусталя, а часть тамошних мастеров нанять в работники. С тех пор поселок Гусь-Мальцовский все чаще начинают именовать Гусь-Хрустальным, а производимый там хрусталь ценят как не уступающий богемскому по качеству, но более дешевый.

Наследники Ивана Мальцова, умершего в 1880 году, вполне в духе социальных идей об ответственности капитала за качество жизни трудящихся начали обустройство поселка «на европейский манер». Он выстроили в Гусе не только уникальный собор по проекту Бенуа, который расписывал Васнецов (сейчас там находится музей хрусталя), но и сохранившиеся до сих пор фабричные здания красного кирпича, больницу, богадельню, аптеку, училище и каменные (что отдельно отмечали: вот, мол, не деревянные, а каменные, «господские»!) коттеджи для рабочих. Гусь разросся в довольно большой поселок. Открывались новые производства.

В конце 80-х гг. XIX века на хрустальном заводе работало 774 человека, на бумагопрядильной фабрике (английское оборудование, американский хлопок, награды на престижных мировых выставках) – 3,5 тысячи человек, на вигонепрядильне (вигонь – пряжа из шерсти верблюдов, здание фабрики – памятник архитектуры) – более 900 рабочих. Но облик и славу Гуся-Мальцовского все же определял его знаменитый хрусталь.

После революции хрустальный завод переживал трудные времена, «всероссийский староста» Михаил Калинин выделил даже специальную субсидию на его поддержание. Спасло производство, что удивительно, изготовление граненого стакана – замечательной разработки скульптора Мухиной. Да, это был вовсе не элитный хрусталь, зато его потребление было практически неограниченным, и заводские мощности весь советский период оказались загруженными полностью.

Производство гусевского хрусталя, однако, наладилось: стране нужна была экспортная продукция, и гусевский хрусталь, лауреат всех мировых выставок, предмет коллекционирования, был, что называется, нарасхват. В 1926 году поселок Гусь-Мальцовский был переименован в Гусь-Хрустальный, а в 1931 году получил наконец (после нескольких неудачных «заходов», когда Гусь не в состоянии был нести городские расходы и возвращался в статус поселка) статус города.

Город довольно активно развивался на «мальцовских дрожжах» (новых производств практически не появлялось): в 1920-м году там проживало 9971 человек, а на момент «расцвета заката» советской власти, в 1989-м – 76360 человек. Крах советской власти и приватизация, по сути, обозначали упадок производства хрусталя. Изысканный формат приватизации, при котором каждый из цехов хрустального завода был приватизирован разными собственниками, а цеха как бы продавали друг другу свою продукцию, неотвратимо вел к концу.

Рабочие массово бежали с производства, а в городе появилось огромное количество кустарей, что снижало качество производимого продукта и обрушало его стоимость. Мне так и видится вокзал в Гусь-Хрустальном в середине нулевых, заполненный огромным количеством местных «коробейников», предлагающих пассажирам «лучший в мире хрусталь недорого», да что там «недорого» – за копейки. Впрочем, многие наверняка вспомнят эту картину.

Свой вклад в крах завода внес и криминал, взявшийся за укрупнение производства особыми методами. Жители города в письме к главе государства в 2010 году писали об этом так: «Более трёх десятков поджогов, грабежей, избиений и других «образцово-показательных» преступлений против представителей бизнеса. И это статистика лишь только за 4 последних месяца». В 2011 году хрустальный завод, давший имя городу, был остановлен.

Но в 2013 году волей губернатора производство было возобновлено. Собственно, вопреки победным реляциям, речь шла не о заводе, а об одном из его цехов, занимавшихся ручной росписью. Логично, что и это начинание закончилось крахом: экономика снова не послушалась команды начальника. Так что недавно хрустальный завод был повторно остановлен, не исключено, что навсегда.

К этому моменту, как утверждают маркетологи, более 90% продаваемого в стране хрусталя импортировалось, а отечественные заводы схлопывались один за другим: подобная участь постигла практически все производство хрусталя в стране. Что с одной стороны, наверное, связано с общим падением спроса на хрусталь (времена, когда наличие в доме хрустальной люстры или хрустальных бокалов было атрибутом достатка, прошли), а с другой – неумением чувствовать рынок и соответствовать его запросам. Так, попалось на глаза некое исследование, в котором говорится о падении спроса на хрусталь и о резком росте спроса на стеклянную посуду (отчасти спровоцированную микроволновками). Но ни одно из предприятий страны на этот рост не сумело отреагировать, и эта ниша была заполнена импортом.

В Гусе-Хрустальном сейчас проживает, по официальной статистике, 55 тысяч человек, и вряд ли кто-то из них мечтает связать свое будущее с хрустальным производством, хотя городской рынок, названный Хрустальным – живет себе… И изделий из хрусталя там по-прежнему в достатке. Само же предприятие умерло, осталась только история, запечатленная в названии города.