Кому из вас пришла идея спектакля? 

Янина: Хотелось сделать историю, основанную на личных событиях, воплотив ее в театральную моно-форму. Сейчас соло-перформансы востребованы по многим причинам. Я долго думала, как пронести проект через время, чтобы он был доступен и понятен зрителю. И решила поговорить о скорби. Сейчас много людей через скорбь проходят по разным причинам – важный и универсальный повод к разговору, который поймет любой человек любой национальности во всех уголках мира.

У меня несколько лет назад умер отец. Мы очень много лет не жили рядом, и, казалось, я пережила его уход спокойно. Но в какой-то момент осознала: это событие стало действительно экстраординарным. И тогда я написала текст о пяти стадиях скорби (согласно теории психолога Элизабет Кюблер-Росс): отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Мы обсудили идею с Владом и начали совместно работать над текстом и музыкой.

Влад: Моя идея сделать подобный проект тоже зрела довольно давно. Я принимал участие в читках стихов по схеме стихотворение – музыка. Но потом увидел несколько постановок, где музыка становится настоящим серьезным участником, а не поддержкой чтеца. А позже пришел слушать Третью симфонию Хенрика Миколая Гурецкого – музыка 90-х годов ХХ века, Symphony of Sorrowful Songs. Ожидал, что будет сидеть оркестр и играть симфонию, а увидел целую театральную постановку. И очень хотелось сделать спектакль, в котором музыка станет играть одну из важнейших ролей. Не просто музыка для спектакля и не спектакль ради музыки, но равнозначный симбиоз. Идея то периодически возникала, то затухала… Но в один прекрасный момент появилась Янина – и все началось. Я процесс не умею начинать, а она – умеет.

Янина: Довольно скоро мы поняли: нужен режиссер, который умеет хорошо работать с современным текстом. Позвонила Иванке, уже посмотрев ее спектакль «Ваня жив». Так Иванка Польченко подключилась к процессу редактирования текста.

Иванка: Мы много резали, но и немало добавляли. Я тебе тогда сказала: «Янина, это круто, но надо быть еще храбрее и дойти до конца, нельзя останавливаться. Очень важно переконвертировать личное отношение главной героини к отцу. У нас вся скорбь не про скорбь». Фигура отца очень интересная, многогранная, и если надо было бы выдумать персонаж, думаю, не получилось бы лучше. Это как раз тот самый случай, когда жизнь сама дает бесценный материал. Мы два месяца работали, а в апреле уже раскладывали текст по музыке.

Влад: Подождите, какие два месяца? Два месяца мы работаем над чистым текстом, а наработка материала началась давным-давно. Иванка подключилась и очень нам помогла, потому что Янина в свои звёзды улетает, я – в свои. Это коллаборация, когда двое существуют, каждый по-своему, но потом пересекаются, и получается что-то абсолютно новое. 

Иванка: У меня вопрос на засыпку. Ты доволен вообще тем, что получается?

Влад: А кто тут интервьюер, простите? Ты?

Иванка: Но мне интересно.

Влад: Доволен ли я?.. Доволен! Какие-то моменты получились очень классно. В других… всё-таки есть, куда ещё углубиться для развития. Этого не избежать. Иногда хочется дать музыке больше места. Чистить партитуру можно бесконечно, как и в нашей истории.

Я правильно понимаю: здесь есть ещё третий пласт? Существуют текст, музыка и есть движение, хореография?

Анна: Иванка, расскажи, как я у вас появилась? Сама этого не знаю!

Иванка: Когда я поняла, что на следующей неделе надо выходить в пространство, но есть только текст и музыка, то позвала тебя. Подумала, у нас хороший контакт, мы многое обсуждали. А нужна была организация сценического пространства. Причем Анеля очень внимательный, чуткий, профессиональный человек, и у нее есть отличное качество – слышать других.

Анна: Как хореограф я много работаю со сценическим движением, преимущественно с хором. Но, честно говоря, большой разницы между хором и драмой не вижу: не отделяю движение от пространства. По первому образованию я архитектор, поэтому в моем сознании эти пласты сплавлены между собой.

В спектакле мы не танцуем почти совсем. Происходит работа тела относительно другого тела в пространстве. И я чувствую себя на своем месте – не как хореограф, а как режиссер движения. Здесь важно подсветить музыку и текст очень деликатно, не разрушив связь, не влезть третьим звеном: «А еще мы с вами ка-а-а-ак станцуем!». В главных ролях Янина, Влад и… Пиджак! Я старалась поддержать эту систему деликатным, детальным решением.

Подозреваю, что зрители будут задумываться, где в постановке собственно хореография? А еще в какой-то момент пятичастная форма «стадий горя», о которой говорила Янина, отошла у ребят на второй план, и я аккуратно этот слой подтащила обратно – не столько через текст или музыку, сколько через пространство.

Такой длинный репетиционный период, а спектакль вы играете пока только один – в эту субботу. Каково? 

Янина: Да, супер! Для меня это уже большое личное, актерское достижение: найти силу быть честной с публикой в таких болезненных темах. Считаю, у нас классный спектакль, и мы его будем играть не один раз. Субботний показ – логичное завершение очень длинного периода. Заодно поймем, что работает, а что нет.

Иванка: Мне кажется, все работает. У меня сегодня в нескольких местах во время репетиции прям мурашки пробежали!

Янина: Артист должен полностью отключиться от своей частной боли, зайти в текст заново. Это двойная работа. И я прямо физически ощущала, как написанный текст, знакомый до последней буквы, становится материей, мне уже не принадлежащей. Еще очень важно сказать, что весь спектакль – это journey of acceptance. Путь, на котором героиня учится принимать и любить себя, окружающий мир. Да, через уход отца, через горе. На протяжении спектакля отношение к фигуре отца меняется: мы показываем не застывшую скорбь, а путешествие к свету. И конечно, важно, чтобы зритель оценил нашу нестандартную работу с материалом. 

Дэвид: Я могу сказать, этот проект – мечта продюсера. Я пришел в него поздно, все уже было собрано, и мне оставалось только поддерживать творческую команду эмоционально и искать публику. Вообще я кинопродюсер, но всегда хотел поработать в театре – в нем больше человеческого, меньше завода, он дарит больше эмоций, чем разбитое на стадии кино. Это прекрасный проект, меня радует возможность приложить себя в чем-то живом, классном. И история трогает, да.

Анна: Интересно, что для меня и для тебя эта история только началась. Есть ощущение начала, я не отношусь к показу как к финальной точке. Мы тут мостик, затравочка на будущее.

Дэвид: Ощущения завершения нет, это точно.

Билеты можно купить здесь.