Netflix хорош тем, что покупает старые фильмы, которые можно посмотреть потом в оригинале, запускает противоречивые острые документалки, гоняет реалити, британские и американские, открывает авторские проекты немецких, испанских, польских авторов (были и русские раньше). Но нечто мощное, авторское и оригинальное такого уровня, наверное, представлено впервые. В отличие от фестивалей, где кино проходит долгий путь к зрителю, обрастая постепенно славой, регалиями, как ракушка известью, и только потом появляется в стриминге, здесь сериал моментально попадает в поле зрения и получает такой же мгновенный отклик.

Но начнем сначала. В дисфункциональной нью-йоркской семье 80-х (хотя могло быть где угодно и когда угодно, см., например, проблемы с отцом в «Стражах Галактики») внешне есть всё для счастья. Папа – работающий в популярном кукольном телевизионном шоу (смесь Маппетов и улицы Сезам), милая мама, креативная квартира, симпатичный ребенок, есть даже кот и мышь, есть добрый пожилой консьерж и ежедневный путь в школу, полный тайных знаков и символов. Но родители пьют и ссорятся, отец морально уничтожает ребенка, мама давно смотрит в другую сторону, а ребенок предоставлен только своему воображению. И центральное место в жизни мальчика занимает плюшевый монстр Эрик, которого он постоянно рисует.

Конечно, фигура отца и смешная, и страшная, жалкая, симпатичная. Но в одно солнечное утро, когда родители ссорятся в очередной раз, ребенок уходит в школу один и не возвращается. Исчезновением мальчика занимается молодой афроамериканский следователь, который трогательно ухаживает за умирающим от СПИДа партнёром: все-таки за окном «веселые 80-е». Есть в фильме обязательный ночной клуб, проблемы с мусором, бездомными, коррупцией. Очень много очков в золотой оправе, противостояния плохих и хороших геев, человечные бездомные и бесчеловечные отношения самых близких людей. «Эрик» прежде всего учит тому, как любить, как в этом прогнившем насквозь мире находить что-то, за что стоит держаться, даже если это всего лишь придуманный плюшевый монстр.

Ну и, конечно, нужно сказать о том, насколько невероятно прекрасен Бенедикт Камбербэтч в роли сложных персонажей. Его герой настолько отвратителен, что его не любит буквально никто. И вот, когда весь мир рушится, оживает бело-синий плюшевый монстр, и только он ходит за ним по пятам, разговаривая его же голосом. К слову, голоса Винсент, герой Камбербэтча, слышал с детства, что отчасти объясняет его невыносимый характер и склонность к пьянству. Монстр становится чувством вины Винсента, он таскает Эрика за собой и постоянно с ним препирается.

Есть в этом что-то от популярного в 80-е фильма «Лабиринт» с Дэвидом Боуи, населенного большим количеством плюшевых монстров. Там девочка должна была пройти сквозь лабиринт, чтобы спасти брата. Здесь зрителя проведут по всем трущобам Нью-Йорка: от подземки и ночлежек до гей-клубов и жилищ мусорщиков – эти злачные места показаны во всей лакированной красе. И даже если ты внук строительного магната, мир вокруг всегда полон опасностей.

Другая интересная мысль, которая посещает при просмотре: обычно (это написано в любом учебнике по драматургии) основой драмы, ее движущей силой является конфликт. Здесь такой силой становится травма. Скажи мне, какая у тебя боль, и я скажу, кто ты. 80% всех проблем традиционно связаны с родителями, и здесь присутствует двойная травма. Винсент попросту не может передать своему сыну того, чего не было у него самого, – родительской любви. Да, он такой прикольный, талантливый папа, который работает на теле-шоу и много пьет. Но при этом он не слушает сына, кричит на жену, живёт в своем внутреннем пузыре, откуда его достать может только самая крайняя ситуация. И она случается!

Как все это отыгрывает Камбербэтч, достойно отдельной номинации. Он играет и за себя, и за того монстра. Кадры убитого горем отца, когда он с трудом может говорить, сглатывая слезы, – так сыграть может только Камбербэтч: максимально отвратительного человека, которого максимально жалко.

Словом, сериал действительно один из сильнейших, Камбербэтч по-прежнему лучший, ну а то, что режиссер – женщина, не могло не привести к торжеству справедливости, пусть и не для всех. Но большой прилив гуманизма, милость к падшим и мудрость Толстого, которого тут цитируют постоянно, живы. Убедитесь и вы.