Викторианская эпоха с исключительной щедростью пополнила британский культурный пантеон. Среди прочих она подарила стране и миру лорда Фредерика Лейтона, художника, при жизни ставшего чем-то вроде национального института и удостоившегося чести быть похороненным в соборе святого Павла рядом с самим Кристофером Реном, но впоследствии незаслуженно забытого. И хотя в конце XX века историческая справедливость была в определенной мере восстановлена, его имя и творчество по-прежнему остаются малоизвестными массовой аудитории. Попробуем это исправить.
Фредерик Лейтон (1830-1896) родился в городке Скарборо в графстве Йоркшир. Его дед сэр Джеймс Бонифаций Лейтон был медиком и лечащим врачом двух русских царей – Александра I и Николая I. После его кончины завидная должность перешла по наследству его сыну Фредерику Септимусу. Впрочем, тот вскоре подал в отставку не то в связи с прогрессирующей глухотой, не то по причине слабого здоровья супруги.
Как бы то ни было, семейство покинуло Россию и отправилось в странствия по Европе, затянувшиеся на целых двадцать лет. Проведя детство и отрочество в постоянных переездах, Лейтон-младший на всю жизнь сохранит потребность в регулярной смене обстановки.
Frederic Leighton — self portrait
В 12 лет он стал студентом Берлинской академии художеств, введя приемную комиссию в заблуждение касательно своего истинного возраста, а позднее продолжил учебу во Франкфурте и затем — во Флоренции.
Отец не разделял интересов и пристрастий наследника и не поощрял его успехов в искусстве. В письме 1879 года Фредерик Лейтон писал: «Мои родители дали мне все возможности учиться рисованию, но решительно не одобряли мою идею стать художником, если только я не стану знаменитым». Жизнь показала, что их сомнения были напрасны.
May Sartoris, Mrs Henry Evans Gordon by Frederic Leighton
В 1851 году Лейтоны, наконец, вернулись на историческую родину. Однако 21-летний Фредерик, будучи к тому времени уже финансово независимым, решил уехать обратно в Италию. Там он получил поддержку Аделаиды Сарторис, привлекательной и умудренной пожилой дамы, ставшей его другом и ментором, а также Роберта и Элизабет Браунингов, дружеские отношения с которыми поддерживал всю оставшуюся жизнь. Благодаря этим знакомствам, Лейтон вошел в широкие артистические круги.
Elizabeth Barrett Browning
Внимание интересующейся искусством публики он обратил на себя благодаря сделавшей его в одночасье знаменитым «Мадонне Чимабуэ». В 1855 году работа начинающего художника была выставлена в Королевской академии художеств, где приглянулась принцу Альберту. Последний упомянул ее в разговоре с королевой Викторией, и та купила ее любимому мужу за 600 гиней – целое состояние по тем временам.
Frederic Leighton — Cimabue’s Madonna Carried in Procession — crop
Одаренность Лейтона не ограничивалась живописью. Он был также скульптором, великолепным пианистом и певцом, светским львом с безукоризненными манерами и полиглотом, свободно владевшим как минимум пятью языками. На таком фоне его художественный талант казался само собой разумеющимся: «И рисует тоже», — как заметил один из его собратьев по ремеслу.
В начале 1880-х годов Лейтон познакомился с Адой Пуллен. Она позировала художнику для многих картин, написанных в последнее десятилетие его жизни, включая «Пламенеющий июнь», и стала его музой. Ада, девушка из рабочих низов Ист-Энда, мечтала сделать карьеру актрисы, и Лейтон приложил немало усилий, чтобы поспособствовать ее успеху, однако, напрасно. Джордж Бернард Шоу знал художника и его любимую модель, и, по слухам, образы профессора Хиггинса и Элизы Дулиттл в пьесе «Пигмалион» отчасти списаны с них.
Flaming June, by Frederic Lord Leighton
Внешне уверенный в себе, Фредерик Лейтон обладал робкой и сомневающейся натурой чрезвычайно чувствительного и одинокого человека. Вечный холостяк, не оставивший дневников и весьма скупо упоминавший детали своей личной жизни в переписке, он до сих пор во многом остается темной лошадкой.
В 1878 году Фредерик Лейтон был избран президентом Королевской академии художеств; он занимал этот пост рекордные восемнадцать лет и после смерти завещал Академии £10,000. Чтобы выполнить волю покойного, его сестры вынуждены были продать с аукциона большую часть собранных им за время средиземноморских и восточных путешествий коллекций керамики, текстиля и проч. Однако Арабский зал в доме художника в Кенсингтоне остался нетронутым. Его главное украшение — редкие восточные изразцы XVI-XVII веков, привезенные хозяином дома и его друзьями Ричардом Бёртоном и антикваром Каспаром П. Кларком из Каира, Дамаска и с острова Родос.
Leighton House, Holland Park Road, London
Фредерик Лейтон говорил о своем доме как о своей автобиографии, и, если вы хотите получить наиболее полное представление об одном из главных живописцев викторианской эпохи — и, кстати, единственном английском художнике, удостоенном титула пэра, — обязательно побывайте там.
