Восстанавливалась Генуя после пожара и разграбления долго. И в какой-то момент оказалась никому особо не нужна, но в 952 году эта её «ненужность» (местным феодалам взять с нищих было нечего, ресурсы на защиту выделять было неблагоразумно) привела к тому, что всего через несколько десятилетий «чуть больше, чем простая рыбацкая деревня» с населением около 4 тысяч человек превращается в город, управляемый самими жителями. Город создает собственные вооруженные силы, которые громят арабский флот и уничтожают порты мусульман на африканском и испанском побережьях. А потом дело доходит до побед над извечным соперником Пизой и мощной Венецией. Со временем Генуя берет под контроль торговлю сначала в Тирренском море, а потом и во всем Западном Средиземноморье, даже захватывает Корсику и север Сардинии.

Генуя становится одной из «морских республик» (как и Венеция, Амальфи, Пиза, Гаэта), городом-государством на Апеннинах. Она управляется Большим советом, избираемым торговыми объединениями и местными землевладельцами, состоящим из «благородных» и «популярных» своего рода политических партий. Как и для многих морских республик, для Генуи серьезным ускорением развития послужили крестовые походы. Генуэзцы не только предоставили крестоносцам свой флот (очень выгодная сделка), но и бойцов, а в итоге образовали на «святой земле» несколько колоний, ставших чрезвычайно прибыльными коммерческими предприятиями. Колонии оказались выгоднее челночной торговли: на месте можно было под приглядом «своих» оставить склады, «свои» же несли охрану гаваней и в круглогодичном режиме решали вопросы с местными поставщиками. Иначе говоря, такие «торговые посольства» посреди чужестранных земель делали торговлю более выгодной, стабильной и, что было крайне важно в те годы, более безопасной.

В связи с известными всем событиями «святую землю», где генуэзцы так чудесно себя чувствовали, пришлось оставить, но торговый азарт и опыт обустройства колоний им сильно пригодился. Начиная с 1155 года генуэзцы обосновались в Константинополе. Император Мануил Комнин позволил им открыть фондако (магазин и рыночный квартал) в районе Галата (Перу). Корабли иностранцев в Черное море византийцы в те годы, судя по всему, или не пропускали совсем, или делали это крайне редко и неохотно. Их вполне устраивал статус Черного моря как византийского озера, и генуэзцам оставалось разве что наблюдать, как прибывшие с севера корабли разгружают рабов, зерно, меха и воск, мёд и лён. Это была желанная добыча, но сильная империя никак не хотела делиться ей с другими странами.

И снова беда приблизила генуэзцев к цели: в 1204 году крестоносцы разграбили Константинополь, еще недавно самая великая империя на земле была отброшена в Малую Азию и искала союзников для возврата своих владений. Союзники нашлись быстро: генуэзцам сильно не нравились невероятно выросшие пошлины, которые явно диктовались двору новообразованной Латинской империи их конкурентами венецианцами, фактически управляющими императорами. Генуэзцы смогли выторговать себе серьезные преимущества у византийцев, обещая помощь в возвращении европейской части их империи.

Правда, возвращение обошлось без генуэзцев, но обещания об особых условиях для лигурийцев византийцы сдержали, и после 1261 года Черное море стало открытым для генуэзских галер в отличие от галер венецианских. Судя по всему, свой первый торговый квартал на Черном море генуэзцы обустроили в Трапезунде (Трабзоне), где у них сложились отличные отношения с местными императорами, именовавшимися Великими Комнинами. Позже такая же резиденция открылась в Синопе, затем в Самсуне. Но самой большой торговой удачей Генуи было соглашение с Золотой Ордой о предоставлении им места для торгового поселения в Каффе (Феодосии), ставшим центром черноморской торговли.

Надо сказать, что условия для торговли генуэзцы получили отличные: они платили хану пошлину в размере всего-то 3% от цены товара плюс 1% от стоимости за работу по оценке товара. Цифры вроде бы несущественные и смешные, но на самом-то деле товарные потоки, «повернутые» в сторону черноморских городов не силой кнута, но вкусом пряника, казались фантастическими. В 1344 году венецианский посол, обсуждая торговый договор с ханом Узбеком, выразил изумление тем, насколько малы эти торговые пошлины. На что Узбек ответил ему: с одной только Таны (город в районе современного Азова, сильно уступающий Каффе, где торговые кварталы венецианцев и генуэзцев в то время соседствовали) он получает 100 тысяч сум в год (сум – серебряный слиток в 220 грамм). Политика Золотой Орды – брать не ценой, а оборотом – оказалась разумной. Караваны, следовавшие по Шёлковому пути, охотно сворачивали в сторону Каффы, ставшей самым крупным торговым центром на Черном море. Караванщиков привлекал большой рынок с богатым выбором весьма разнообразных товаров, низкие пошлины и безопасность маршрута.

Вскоре побережье Черного моря было покрыто большой сетью генуэзских колоний, одно их перечисление займет много времени и места: от южного берега территории современной нам Турции, дальше на побережье Грузии, нынешнего Краснодарского края, в устье Дона и на Азовском море, Керчь, ряд крепостей и городов от Феодосии (Каффа) до Балаклавы (Чембало), в устье Днепра, Днестра, Дуная и на побережье современной Румынии. Генуэзские галеры осуществляли каботажное плавание, то есть двигались вдоль берега, поэтому такие защищенные места для остановок, пополнения запасов и обмена грузами были очень кстати.

Образовывается своеобразная страна, состоящая из колоний, расположившихся по всему периметру Черного моря. Она получает даже собственное имя, пусть и неофициальное – Газария (хазар давно уже нет, но память о них еще остается в топонимике), а также собственную столицу в Каффе с находящимся там правительством. Правда, оно назначается в Генуе Большим советом, причем ежегодно, долго просидеть на одном месте никому из правителей не удается, что считается разумной антикоррупционной мерой. Большой совет назначает консулов, но с начала XIV века Газарией управляет Оффиция Газарии, специальный совет из «восьми мудрых».

Генуэзцы изо всех сил старались монополизировать свое положение, не брезгуя для этого ничем, в том числе активно занимаясь пиратством. Благо гаваней, где морские грабители могли бы укрыться от преследователей, спрятать добычу и устроить засаду, в их распоряжении множество. К пиратству привлекали и испанские суда, в частности, этим промыслом занимались каталонцы, старые союзники генуэзцев еще по временам их совместных походов в Африку – все делалось, разумеется, с ведома генуэзцев и, судя по всему, имея генуэзский патент на грабёж. Скандалы в связи с морским разбоем генуэзцев возникают постоянно. Но, во-первых, в те времена еще работает «ничего не было, это не мы, они первыми начали»: возникавшие юридические споры лигурийцы мастерски забалтывали. А во-вторых, в самом крайнем случае можно было откупиться или дать взятку судьям.

Византийские торговцы чрезвычайно возмущались тем, как нагло пронырливые лигурийцы выдавливали их с обжитых мест, но императоры оказались довольны огромными деньгами, которые стабильно приносили им генуэзский корабли. Проблемы у генуэзцев возникали с другим постоянным противником – Венецией, которая давно уже обосновалась в Крыму, отстроив крепость Солдайо (Судак). Но во время очередной генуэзско-венецианской войны эту неприступную Солдайо захватила Генуя.

Впрочем, в борьбе с Венецией генуэзцам помогает несчастье: некое уголовное дело, имевшее большой резонанс и огромные последствия для его участников. Юный знатный венецианец Чиврано убил ударившего его знатного татарина Ходже-Омера, занимавшего важный пост в городе. Причем, по мнению современников, сделал это совершенно непристойно: не убил тут же, на месте, а дождался вечера, явился в дом к Ходже со своими друзьями и слугами и перебил в доме всех, кто там находился. Происшествие вылилось в грандиозное побоище, охватившее весь город. Немногочисленные итальянцы – и венецианцы, и генуэзцы – пробовали бежать. Но скрыться удалось не всем, около 60 из них были схвачены, а их имущество разграблено. Позже потери оценивались в 400 тысяч флоринов (фантастическая сумма, заметим, в современном исчислении речь может идти о миллиардах долларов, и это при том, что Тана не была крупнейшим портом Газарии).

Когда страсти поутихли и настало время решений, Венеция получила полный запрет на заход в любой черноморский порт сроком на 30 лет, который позже был продлен. Единственным открытым городом Газарии для них отныне станет Каффа – война войной, а денежки, сами понимаете, счет любят. Правда, в будущем драчливый нрав итальянцев не раз еще будет служить им дурную службу. Крымский хан даже переселит всех оставшихся в Крыму после падения Газарии генуэзцев в специальные поселения: разбирать постоянные скандалы, драки и дуэли, устраиваемые этими оторвами, уже нет сил. Но что касается описанной истории, то, начавшись как несчастье, она принесла-таки генуэзцам то, о чем они так мечтали: фактическую монополию в черноморской торговле.

В середине XIV века Газария уже, безусловно, целиком и полностью принадлежит Генуе. Конечно, надо «наводить мосты» с местными властями, но это генуэзцы умеют делать отлично. Вся знать и служилые люди у них прикормлены до такой степени, что не обращают внимания на мелкие шалости вроде полного подчинения себе южного берега Крыма (новообразование станет известно как «капитанство Готия») и строительства все новых и новых колоний-крепостей. Новый импульс Газария получает, укрепляясь в устье Дуная, колония Килия открывает новый торговый маршрут: из Черного моря в земли венгров, западных славян и германских городов. Килия даже может поспорить богатством и размерами с Каффой.

Газария процветает, на её берегах идет чрезвычайно бойкая торговля всем, что только производит тогда человечество: из далекого Китая на рынки попадает фарфор и шёлк, черноморские берега богаты зерном, скотом и кожей, с севера привозят меха, лён, воск, с юга – вино и ткани, с запада – металлы, стекло и сукно. Но два товара определяют успешность торговли. Первый – это, конечно же, рабы, спрос на них велик и стоят они дорого. А второй товар на удивление – рыба, которую в те времена умели отлично сушить и солить. Газарийская рыба, выловленная преимущественно в Азовском море, самом рыбном месте из всех известных на планете в те времена, отлично расходится по торговым маршрутам, а самым большим ее потребителем становится Византия.

Каффа растет и богатеет, в XIV веке это самый большой город Газарии (больше Трапезунда, столицы одноименной империи, и многих городов Европы). В нем проживает больше 20 тысяч человек (столько же в то время насчитывалось, например, в Любеке, некоронованной столице Ганзы). Но из-за огромного числа приезжих кажется, что людей в городе намного, в несколько раз больше. В Каффе устроен университет, его преподаватели приезжают из лучших учебных заведений Европы, среди студентов не только знатные генуэзцы, но и множество местных. Например, вплоть до разорения османами его оканчивают все члены фамилии Гиреев, ханов Крыма.

Впрочем, итальянцев в Каффе все-таки немного: около тысячи, преимущественно генуэзцы, но есть и пизанцы, и флорентийцы, и (куда же без них) венецианцы. Большинство из них приезжает в Газарию на заработки и остается там надолго, а иные, сделав себе состояние, остаются навсегда. Армяне составляют почти две трети жителей Каффы, еще около трети – греки, но здесь живут и татары, и евреи, готы, черкесы (черкесские девушки в большой цене у генуэзцев, известно о большом количеств браков между итальянцами и черкешенками).

Греки и готы в начале XV века создают на землях в районе нынешнего Бахчисарая свое собственно государство – княжество Феодоро. Государство православное (готы получили крещение еще в V веке от византийских священников), союзник его, конечно же, Византия. Впрочем, и с крымским ханством отношения у Феодоро отличные. Есть мнения, что греки и готы участвуют в походах (набегах) крымских татар в глубь материка, воюя с Польшей, Литвой и Русью. Но вот в генуэзцах феодорийцы видят своего врага и с момента своего основания (ок. 1420 г.) ведут непрерывные войны против газарийцев. Например, описан неудачный поход отправленного из Генуи отряда, который, совершая боевой переход, так страдал от жары, что оставил оружие и доспехи в обозе, не ожидая нападения. Но, как это всегда случается в подобных обстоятельствах, нападение, конечно же, произошло: весь отряд в несколько тысяч человек был либо истреблен, либо взят в плен. Однако война в целом оканчивается победой генуэзцев, они уничтожают единственный порт княжества и лишают Феодоро выхода к морю. Кажется, что Черное море по-прежнему в их руках.

Увы, это иллюзия! С юга надвигается неспешно и беспощадно новый враг – Османская империя. В 1453 году происходит ужасное: тысячелетняя Византия перестает существовать. Константинополь (кажется, генуэзцы – единственные, кто, пусть и очень малыми силами, защищают город), а вместе с ним и контроль черноморских проливов переходят к Турции. Газария сопротивляется туркам отчаянно и безнадежно: собственных сил мало, никаких надежд на подкрепление нет, сама метрополия отказывается от колоний, передав их под управление генуэзскому банку Сен-Джорджо.

Правда, банкиры показывают себя прекрасными управленцами: за те три десятка лет, пока колонии сражаются с самой могущественной армией того времени, баланс операций банка положительный, все эти годы он получает приличную прибыль. И это при том, что всем служащим Газарии сильно прибавлены оклады, разрешены вольности (вроде ведения торговли), которые официально не допускались раньше. Логика в этом есть: бывшие черные доходы становятся белыми, затухающая торговая активность несколько оживляется. Хотя турецкая экспансия – не единственная беда Газарии. Дряхлеющая Золотая Орда уже не в состоянии обеспечивать безопасность караванам из глубин Азии. Но даже с перерезанными торговыми каналами Газария сопротивляется еще долго, демонстрируя удивительную жизнестойкость. Каффа падет в 1475 году: местные жители откроют ворота османам, доверившись их посулам.

В том же году османы завоевали всё капитанство Готия. Крепости, выглядевшие неприступными (их можно наблюдать и сейчас), как правило, сдавались на милость победителя. Говорят, причиной тому были высокие генуэзские налоги (турки брали фиксированные 10% со всех доходов иноверцев, тогда как остальные властители – до 60%) и обреченность, жители понимали, что это не набег, власть меняется всерьез и навсегда. Впрочем, стоит сказать и о том, что драчливых, заносчивых хозяев колоний итальянцев, которые к тому же еще представляли и «не ту конфессию», местные жители не слишком-то жаловали.

В 1475 году прекращает свое существование и княжество Феодоро, где недолго радуются неудачам генуэзцев. В 1478 году Крымский хан признает турецкого султана своим сюзереном. Газария, однако, сопротивляется еще годы: последний оплот газарийцев Аккерман (Белгород) в устье Днестра падет в 1484 году. И Газария уходит в историю.

Правда, в Крыму остается довольно много итальянцев, добавляющих колорита местной этнической пестроте. Императрица Екатерина Великая выселит их из Крыма в Мариуполь. Но отыскать и переселить всех не получается: еще в начале прошлого века несколько сотен жителей Крыма продолжают называть себя итальянцами, большинство из них кануло под колесами машины сталинских репрессий.

Газария же, удивительное образование, бывшее перекрестком торговых путей всего мира, колоритный союз торговцев, пиратов, авантюристов, простолюдинов и аристократов, выполнив свою историческую миссию, исчезла. Сама метрополия Генуя со второй половины XV века уже перестает быть республикой торговцев, становясь республикой банкиров. Накопленные трудами предшественников капиталы позволят быть Генуе лидером, как мы сказали бы сейчас, банковского сектора Европы еще почти два столетия. Ну а торговцы изменили маршруты, да и авантюристы нашли новые применения своим разнообразным талантам.

В 1492 году один из генуэзцев снова удивит мир, открыв новые, неведомые европейцам земли. Мореходные таланты генуэзцев не забудутся: герб этой талассократической республики сегодня – симовол итальянских ВМС.