Я чувствую себя так, будто одна половина мира хочет меня обнять и закутать в огромный кокон любви, а другая – планирует убить. Не знаю, как я, потому что сейчас этого в Израиле, кажется, не знает никто. Во-первых, потому что с 1973 года в стране не было официальной войны. А сейчас есть! Во-вторых, потому что такого количества жертв – на момент написания этой колонки уже 700 человек официально убиты – тоже не было никогда. А еще тысячи раненных, сотни пропавших без вести и сотни взятых террористами в плен и увезенных в Газу. Страшнее всего думать о них – что сейчас делают с двухлетними и пятилетними детьми? С девушками? Со стариками? Как им сейчас больно и страшно, что происходит в этот момент с их семьями?

В Израиле всего семь миллионов человек, тут не работает теория пяти рукопожатий, чаще всего через одно, максимум, два – ты связан буквально с любым человеком. То есть, все эти убитые, раненые, пропавшие без вести — это в буквальном смысле родственники, коллеги, друзья и одноклассники моих знакомых. Поэтому сейчас большинство людей охвачены горем и ужасом. Школы и детские сады не работают, маленькие бизнесы открываются только теми семьями, куда не пришло личное горе, очереди в пункты сдачи крови так велики, что врачам приходится буквально прогонять тех, у кого не самая нужная нулевая группа.

После первых суток ужаса и оцепенения люди начали действовать: организовывают подвозки резервистов в армию, собирают посылки с едой и гигиеническими средствами для солдат, многие зовут в гости жителей самых опасных районов страны – знакомых и незнакомых. Очень многие предлагают приютить кошек и собак, чьи владельцы сейчас ушли на войну. Я видела объявление орнитолога, который предлагал передержку для попугаев. Огромное количество предложений от людей, которые готовы бесплатно посидеть с чужими детьми, чтобы дать их родителям прийти в себя. Почти все знакомые психотерапевты и психологи проводят бесплатные вебинары или предлагают бесплатные консультации всем, кто нуждается в их помощи. Из экзотических израильских реалий – открыли пункты раздачи оружия для тех, кто имеет право на ношение, а таких в стране очень много.

Люди очень быстро объединяются, чтобы помочь друг другу – что не ново для Израиля. Новое – незнакомое ранее чувство растерянности, страха и недоверия к руководству страны. Много лет подряд все предвыборные кампании премьер-министра были построены на обещании безопасности. За это ему были готовы прощать многое: странные политические союзы, дикие коалиции и безумные новые законы – пусть делает, что угодно, лишь бы не было войны! И вдруг случилась самая страшная война, которой Израиль не видел, кажется, со дня основания. Война, к которой страна оказалась совершенно не готова: провал разведки, аналитики, стратегии. Такое чувство, что правительство так увлеклось внутренней политической борьбой за власть, что совершенно забыло о своих непосредственных обязанностях.

Премьер-министр вышел к народу с официальным заявлением только к вечеру страшного дня. Никто из официальных лиц не общается с семьями захваченных заложников, никто не дает никакой информации. Списки пропавших без вести составляют волонтеры, они же организовали «горячие линии» для сбора информации обо всех потерянных людях…

Кажется, огромную часть правительственных задач взяли на себя добровольцы. Например, мгновенно разлетелась история генерала запаса Ноама Тивона: дом его сына и двух внучек полутора и трех лет захватили террористы, тот успел позвонить отцу перед тем, как вместе с девочками заперся в бомбоубежище, там в полной темноте и тишине они проведут следующие десять часов. Сразу после звонка сына отставной генерал вскочил в машину и вместе с женой начал прорываться из относительно безопасного Тель-Авива в захваченные районы. Эту историю сложно пересказывать, потому что в нее не поверили бы даже в Голливуде. Если коротко: по дороге генерал нашел двух раненых солдат и отвез их в безопасное место, один из них отдал ему бронежилет и оружие. Потом Тивон снова вернулся к захваченному террористами кибуцу, по дороге встретил еще нескольких израильских солдат и вместе с ними разработал план освобождения заложников. Он повел свой маленький отряд в бой и им удалось не только уничтожить всех хамасовцев и спасти сына и внучек генерала, но и всех остальных жителей поселка. Невозможная история!

Для Израиля она показательна не только тем, что захваченный поселок освободил пенсионер на собственном внедорожнике, а не те люди, которые по идее должны были это делать. А тем, что отставной генерал, житель Тель-Авива и выпускник Гарварда, активно выступающий против нынешнего правительства, – представитель именно того привилегированного класса, который правительство пыталось назначить “предателями родины” и “ненавистниками евреев”, в противоположность себе – соли земли и истинным сионистам, готовым до последней капли крови защищать народ и землю. Я подозреваю, что после окончания этой войны нас ждут большие перемены на политической карте Израиля.

И так как пока никто в этом мире не знает, что будет завтра, давайте я расскажу, как выглядят защищенные комнаты (бомбоубежища, мамады) в Израиле, а еще о том, что такое Железный купол?

В Израиле есть три типа домов: самые старые, в которых нет никакой защиты. Во время воздушной тревоги жильцы старого здания выбегают в подъезд – там нет окон и поэтому меньше шансов быть убитым осколком. Большинство шуток про ночь красивых пижамок придумывают жители подобных домов. Чуть позже стали строить дома с общим бомбоубежищем, оно обычно находится на первом этаже или в подвале. В обычное время жители хранят там старые велосипеды, ненужную мебель и различный хлам – это, конечно, строго запрещено, но кто в мирное время будет слушать? И – новые дома, в каждой квартире которых по закону должна быть собственная защищенная комната. В обычной жизни ее используют, как одну из детских или кабинет, в такой комнате очень толстые бетонные стены, железная дверь, которая герметично закрывается, и стальные ставни на окнах со специальным ключом-задвижкой. Под потолком висит пластиковая коробка – очиститель воздуха, который автоматически включится в случае газовой атаки: пока, слава богу, такого никогда не случалось.

Железную дверь в подобное квартирное бомбоубежище все ненавидят – чтобы ее закрыть, надо захлопнуть ее с огромной силой (и грохотом). Ужасно неудобно: когда твой подросток заходит в комнату, вся семья подскакивает от оглушительного удара металлом по металлу! В последние годы многие израильтяне так осмелели, что снимали эту дверь с петель и относили в кладовку, а на ее место ставили обычную межкомнатную… Еще недавно нам казалось, что наступили мирные времена. В нашем домовом чате добровольцы предлагали свою помощь подобным оптимистам: в одиночку почти невозможно дотащить и установить обратно такую огромную тяжелую штуковину.

Во время ракетных обстрелов жители приграничных городов ночуют в защищенных комнатах всей семьей: у них есть только пятнадцать секунд от начала сирены до падения ракеты, поэтому они стараются просто не выходить из бомбоубежищ. У нас под Иерусалимом есть несколько минут для того, чтобы спрятаться, поэтому мы успеваем даже поймать кота по дороге. В бомбоубежище все идут с телефонами и ноутбуками: работу никто не отменял и я, например, продолжаю писать статьи, а муж не отключает рабочих зумов.

Железный купол – это просто несколько автомобилей с системой противоракетного наведения. Они стоят вдоль границы там, где ожидаются атаки террористов и перехватывают ракеты в воздухе. Если вы по какой-то причине окажетесь на улице во время воздушной сирены, то увидите, как в небе летит ракета, ей на перехват мчится вторая и они вместе фейерверком взрываются. Издалека сложно понять, поэтому просто поверьте мне на слово – все люди, с которыми я разговаривала в Израиле, находят момент перехвата ракеты крайне успокаивающим. И утешительным: сразу понимаешь, куда уходят твои налоги.

Машин, как и ракет-перехватчиков – ограниченное количество. Они идеально работают в случае одиночных террористических атак, но начинают сбоить, когда идет полномасштабная война и ракеты летят со всех сторон. Машин просто не хватает для того, чтобы перехватить тысячи снарядов в сутки. Поэтому сейчас, в отличие от всех прошлых лет, так много попаданий в жилые дома и жертв среди мирных жителей.

Меня попросили описать, как ситуация ощущается изнутри – и это оказалось очень просто. Изнутри все ощущается странно: ты сквозь бетонную стену защищенной комнаты слышишь звук взрывающейся ракеты и иногда чувствуешь ударную волну. Тебе одновременно страшно и странно. Ты знаешь, как сложно и долго вырастить целого человека. Все эти колики, зубки, простуды, кризис двух лет, кризис трех лет, школа, оценки, ранние подъемы, завтраки в коробочках, пубертат… Так много времени, сил, денег и любви. Как можно портить и ломать живых людей, которые нам так тяжело достаются? И вот эта бессмысленность происходящего пугает меня гораздо больше, чем осколки ракеты, которые упали вчера днем на клумбу соседей.