Совсем недавно я впервые побывал в Музее Израиля. Это отличный музей, который, несмотря на свои гигантские размеры, удивляет каждым квадратным метром. Есть здесь небольшая, но очень симпатичная коллекция постимпрессионистов, и в ней три работы Ван Гога.
Кто учился у Ван Гога?
Каждый, кто когда-нибудь видел его картины, мгновенно узнает уникальную технику письма великого нидерландца, так называемое «импасто» (от итальянского корня, обозначающего «тесто»). Это древний (использовался еще этрусками) художественный прием покрытия картины, росписи, лепки плотной массой материала, в живописи – красками. Таким способом письма начали пользоваться импрессионисты, так как в середине 19 века появились краски в металлических тюбиках, и их консистенция была гуще, чем раньше. Эта особенность позволяла выдавливать краски прямо на холст, не боясь, что они расплывутся.
Ван Гог не придумал импасто, но именно он сделал его полноценным инструментом художника. Вот что Ван Гог писал своему брату Тэо:
«В моих мазках нет никакой системы, я кладу их на холст неравномерными ударами кисти и оставляю как есть. Кое-где получается пастозность, кое-где полотно не закрашено, есть незаконченные места, следы поправок, грубость, но в результате, по-моему, получается впечатление достаточно волнующее».
Глядя на картины Ван Гога, у меня возникла неожиданная и интересная мысль: можно ли говорить о применении приема импасто не в живописи, а в литературе или кино? «Кинематографическое» импасто можно найти в фильмах, где визуальный стиль или драматургия становятся настолько насыщенными и многослойными, что их можно сравнить с техникой плотного нанесения красок. Вот несколько ярких примеров.
Андрей Тарковский, «Зеркало» (1975): фильм насыщен сложной визуальной композицией, где каждый кадр наполнен символизмом. Длинные планы, явления природы (ветер, вода, огонь) и детали интерьера создают ощущение густоты, слоистости, подобно нанесению красок в импасто.
Гильермо Дель Торо, «Лабиринт Фавна» (2006): плотность окружающего мира со многими деталями, текстурами и контрастами делает вылепленным каждый кадр. Использование мифологических мотивов также добавляет многослойности.
Терри Гиллиам, «Бразилия» (1985): уникальный визуальный стиль, сочетающий мрачный футуризм, ретро-эстетику и богатство деталей.
Кинематографическое импасто осязаемо чувствуется в творчестве Стэнли Кубрика, Даррена Аранофски, Паоло Соррентино и многих других режиссеров. Всё творчество звезды современного авторского кино Йоргоса Лантимоса построено на сгущении красок, образов и чувств. Вполне вероятно, что подобная творческая манера привела его к такому количеству восторженных отзывов и наград на фестивалях.
Ну а что же с импасто в литературе? На ум сразу приходят подробные и чувственные описания еды у Марселя Пруста («В поисках утраченного времени»). Каждое блюдо становится поводом для многослойных размышлений. Вспомним хотя бы «мадленку» (так и хочется назвать ее «нетленкой») — маленькое печенье в форме морской ракушки, которое обессмертил великий французский писатель.
Я впервые прочитал Пруста в подростковом возрасте и до сих пор помню почти тактильные ощущения от его самобытного письма. Практически в то же время меня потрясли перипетии сюжета и судьбы героев Габриэля Гарсиа Маркеса в книге «Сто лет одиночества», объёмные и красочные описания людей и мира, их окружающего. Реальность в его произведениях часто переплетается с магией, текст полон ярких метафор и преувеличений. Импасто как прием работает здесь идеально!