В музейной прогулке между Барбиканом и Смитфилдом нам потребуется заглянуть в учебники истории, геометрии и слегка погрузиться в этимологию. Но это того стоит!
Museum of London на окраине бруталистского Барбикана проработал почти полвека. В конце 1960-х его вписали в угол крепостной стены древнего города так, что полуразрушенная башня под окном-забралом стала частью экспозиции римского времени, а улица London Wall, несколько смещённая при новом строительстве, в этом месте взяла начало от тёмно-коричневого бастиона на развязке старинных дорог. На нём по кругу написано и сегодня: «Museum of London».
Эту бруталистскую «шайбу» нельзя обойти вниманием. Она, по сути, есть «каменный стакан», утопленный в землю, на дне которого лужайка со старинным камнем, с надписями, а по ободу – пешеходная развязка, ведущая-уводящая кого в Барбикан, кого в Сити.
Этот стакан-бастион поставлен поперёк старинной улицы Aldersgate. Неподалёку находились городские ворота, открывающие путь на Север. Улица внутри бывшей крепости ведёт к Сент-Полу и называется Aldersgate-Within. Улица снаружи – Aldersgate Without. Их разделяли ворота, простоявшие восемь столетий (тысячу лет назад они назывались труднопроизносимо: Ealdredesgate в честь неведомого Ильдреда-Элдрада). От них начиналась дорога в Шотландию – нынешняя Goswell Road.
Сегодняшняя London Wall, смещённая на сотню шагов к югу, проходит примерно через центр римского каструма и, плавно клонясь дугой вправо, приводит к Темзе в районе Тауэра, нанизав на себя по пути другие ворота: Moorgate, Bishopsgate, Aldgate. Улица эта таит в своём чреве (на подземной парковке, ближе к Moorgate) несколько метров настоящей римской стены.
Стену эту можно увидеть возле парковочного места №52, спустившись от бывшего Museum of London (возле той самой башни, что служила частью музейной экспозиции) в месте разрыва крепостной стены. А если отсчитать по улице четыре сотни шагов, то оказываешься над этой самой стеной как раз в том месте, где пласты городской истории выходят наружу. Тут: останки часовни, городская стена с садиком в виде укромной «щели», фонтаны и бронзовый минотавр.
Лондиниум, основанный в 43 году н.э. при императоре Клавдии, вторгшемся в Британию, первые десятилетия служил торговым портом. В начале II века, в правление Адриана, он возрос настолько, что стал столицей Британской провинции. Среди прочих каменных зданий возник тогда мощный каменный форт каструм – место расположения легиона (латинское «Сasa» – дом, хижина; «Arma» – оружие, сила; «Casa-arma» – казарма).
Северо-западный «прямой угол» каструма находится сейчас внутри Барбикана. От него мы можем вести отсчёт. Один его «катет» там, где музей прислонился, навис над башнями древних стен между дорогой в Шотландию и средневековым еврейским кладбищем. Второй – между жилым комплексом и церковью святого Жиля.
В месте их встречи – круглая башня над водой. Именно этот угол, считается, определяет границу того самого укреплённого военного лагеря, к которому затем была пристроена в обе стороны городская стена. Две других «внутренних» стороны квадрата исчезли-растворились в средние века.
По периметру каструмов римляне возводили вал (vallum). С севера на юг пролегала основная «сердцевинная» дорога кардо (cardo), а с востока на запад – «десятинный» декуманус (decumanus). На их пересечении располагался шатёр военачальника и главная площадь. Castrum это «основа». Так начинались все римские города!
Вслушаемся в словообразование. Ка́рдо от греческого καρδία – сердце. Дорогу называли также via principalis – главная. Она соединяла «главные правые» и «главные левые» городские ворота (Porta Principalis Dextra и Porta Principalis Sinistra), укреплённые башнями. Декума́нус от лат. decimana, т. е. «десятая». Десять римских когорт, составляющих легион, по сути, делили воинов по опыту: первую составляла гвардия, десятую – новобранцы. Более опытные располагались в авангарде – ближе к врагу (Porta Praetoria). Десятая же когорта – за декуманусом, там, где задние городские ворота (Porta Decumana), то есть «дело десятое»!
Остов – кость – костёр – кострига – костёл – castle – chester – кастелян/кастелянша. Только в болезненном бреду, кажется, сознание может сложить-перетянуть эти понятия в одну вязанку. Однако, если приглядеться, в каждом из этих слов есть значение «стержня» – основы и центра для всего прочего. Кострига – это жёсткая часть стебля, основа будущей нити. Кость – основа тела, его остов. Костёр – место, с которого начинается лагерь, центр. Вокруг него будут воздвигнуты стены, стержень будущих замков и крепостей. То есть «кастлов» и «честеров».
Центр лондонского каструма можно нащупать лишь интуитивно, обходя здания, отсчитывая от сохранившихся стен и углов десятки и сотни шагов. Он примерно там, где стояла церковь святого Олбана, от неё осталась лишь колокольня (возле полицейского участка с камерой предварительного заключения) на улице Wood street.
Логотип прежнего музея в виде наложенных друг на друга плавных «лужиц» разного цвета напоминал расходящиеся волны сложносочинённого цветка. От тёмно-синего через синий, красный, оранжевый – к бирюзово-лазурному.
На белой музейной стене был ещё недавно плакат «London starts here». Очень по-спортивному: город – стартует. И по всему городу плакаты в цветах логотипа.
Museum of London был закрыт в 2023 году и предъявил в своей экспозиции «под занавес» проект будущего музея на Западном Смитфилде. Удостоим место, где полвека назад возник музей истории города, небольшого рассказа.
Жилой комплекс Barbican в 1960-е стал местом средоточия городских смыслов и полигоном мнений. Вместив жильцов больше, чем вмещает весь Сити, он избежал участи «человейников», дав каждому жильцу равные возможности как для уединения, так и для погружения в пучину жизни. Рестораны, библиотеки, кинотеатры, школы, тропическая «консерватория», фонтаны и тихие уголки тут связаны-переплетены переходами и извивами на разных уровнях. Больше того, культурный центр, оборудованный по последнему слову техники, обеспечил концертному залу и выставочным пространствам притягательность «центра мира». Яркий этот центр, спустя полвека, разумеется, несколько пожух, покрылся, что называется, патиной времени. Одним тут видятся висячие сады Семирамиды, другим Дантовы круги Ада.
Впрочем, всё согласно названию. Ведь «барбикан» это форпост – от персидского «bab-khanah» («дом у ворот») – сложносочинённый вход в крепость!
Есть расхожая фраза, относящаяся к XVII столетию: главным архитектором Лондона стал Пожар – Great Fire, 1666. В ХХ веке эту роль выполнил Blitz. Для меня «взметнувшаяся современность» из стекла-бетона-стали есть не что иное, как воплощённая память о взрывах. Известно, что бомба, положившая начало многомесячному аду, разорвалась 24 августа 1940 года именно в Сити, на северной границе каструма, возле стоявших здесь когда-то ворот Криплсгейт (угол Wood street и Fore street).
После бомбардировок история города собиралась буквально на улицах, вытаскивалась из-под обломков, раскапывалась руками и техникой. Жизненно важное разбирали тут же, что-то оставляли на потом. Иногда натыкались на неожиданные сокровища и передавали лопаты археологам.
Так произошло с храмом бога Митры неподалёку от Bank. На правом берегу ручья Волбрук, от которого сохранилось лишь название, улочка, проложенная над руслом. Место уже было выкуплено и предназначено, потому камни и брёвна, тщательно зарисовав, перевезли на хранение в Темпл, а редкие находки отправили в будущий музей. Однако этой странице истории повезло – вырванная, она дождалась новой смены деловых людей. Более того, вернувшись на место, превратилась в целый том! В глубинах нового здания компании Bloomberg есть незаметно-трепетный Mitraeum
Место, где в 1960-е воцарился Barbican, дольше других было пустырём, местом стихийных складов и парковок. От старины там оставалось всего ничего: остов церкви святого Жиля да пара зданий. Тогда же были откопаны те самые стены, что ограничивали каструм – с башнями, рвом и интервалами (английская «Wall», как известно, одного корня со словом «вал», а латинское «интервал» есть не что иное, как промежуток между стеной и городскими постройками).
Во время разборки завалов стало очевидно: Blitz старому Лондону будет не только главным Архитектором, но и главным Археологом. Вывернутые слои заставили задуматься о том, как это развороченное наследие сохранить. В планы бруталистов был внесён неожиданный центр мира: музейный пульсар. На самой окраине крепости, «столица на границе».
Так прочерчивался-проявлялся спустя века римский Londinium – его уточняли, прикидывали, измеряли десятилетиями.
Припылённый пеплом Barbican неспроста, конечно, содержит в своей основе цвет запекшейся крови. На одной из его обочин и располагался (на полвека) музей истории города – Museum of London!
«Шайба» музея города Лондона была заброшена точно в угол, образованный крепостной стеной. Новое вбрасывание (face-off) состоится уже скоро на другой площадке. Ближе к старинным воротам Newgate, на West Smithfield. Готов и новый логотип для очередного тайма. Его разрабатывали при участии жителей города, и он совершенно неожиданный!
Это белый фарфоровый голубь – обычный, городской и всем привычный. Плюс золотая «клякса» у него под хвостом. Очертания её (мне так кажется) напоминают современный Лондон.
Даже если это не так, вношу предложение: пусть эта клякса меняет свои контуры год от года с учётом роста города во всех направлениях и «на все четыре стороны». А в той самой 1/3 мясного рынка, что был уничтожен в Blitz и восстановлен из бетона и стеклопакетов-сот, уже вовсю идут работы! И музей уже называется иначе. Да! Обратите внимание:
L O N D O N M U S E U M
