Эдуард Мане: между старыми мастерами и импрессионистами

Эдуард Мане: между старыми мастерами и импрессионистами

С 25 марта по 13 августа 2023 в Национальной галерее Лондона пройдет выставка “После импрессионизма”. Проект посвящен периоду, когда сложились многие принципы современного искусства: здесь представлены работы Анри Матисса, Поля Сезанна, Огюста Родена, Пабло Пикассо и других мастеров первой величины. Мы же предлагаем вспомнить, как все начиналось, и расскажем о художнике, который символически передал эстафету импрессионистам от старых мастеров.

Французского художника Эдуарда Мане (1832 — 1883) традиционно считают импрессионистом, даже называют родоначальником этого стиля. Так ли это? На самом деле Мане можно в большей степени назвать продюсером импрессионистов, а еще человеком, который “переиздал” для современников приемы старых мастеров. Неслучайно при жизни его называли “одичавшим Гойей в памперсах”. Сам он говорил, что не будет даже пытаться писать в той же манере, что и Клод Моне. Кстати, над сходством фамилий художников шутили уже в XIX веке.

Эдуард Мане родился в семье парижского юриста и был плоть от плоти времени и места — буржуазным жителем первого мегаполиса, каким стал Париж. У него не было необходимости зарабатывать живописью на жизнь. Занятия в классе, где было положено рисовать с натуры орнаментальные рельефы, наводили на Мане скуку, и он сбегал с уроков в гимнастический зал по соседству. Тем не менее он начал учиться у академического художника Тома Кутюра (1815 — 1879). Из этого периода растет неприятие Мане к “манерным” позам, которые принимали натурщики, позируя для художников-академистов, и к большим историческим полотнам. Он был темпераментным человеком и шумно спорил с учителем, а уйдя от Кутюра, использовал словосочетание “историческая картина” как ругательное.

Сюжеты из Античности и Средневековья художника не трогали, но это не значит, что его не интересовал опыт мастеров прошлого. Как раз наоборот — так как Мане мог себе позволить путешествовать, он много смотрел старых мастеров. Еще в период учебы в колледже часто ходил в Лувр, где до 1848 года можно было увидеть собрание испанской живописи, принадлежавшее королю Луи-Филиппу. Там будущий “родоначальник импрессионизма” проникся вещами Диего Веласкеса, Эль Греко, Хосе де Риберы. Со временем станет понятно, что “испанский след” в живописи Мане — один из сильнейших. Кроме того, после ухода из мастерской Кутюра, Мане много путешествовал, был в Дрездене, Вене, Мюнхене, Италии, особенно тщательно смотрел венецианских мастеров.

Он быстро понял, что главное — “идти своей дорогой, не беспокоясь, что о тебе болтают” (так художник говорил своему другу, будущему первому министру культуры Франции Антонену Прусту). Такая обособленность — важный аспект и личности, и творчества Мане. Впрочем, в его случае обособленность не значит демонстративное одиночество. Напротив, он любил общество, умел себя вести, как вспоминают современники, и даже подражая говору парижских гаменов (уличных мальчишек), Мане не удавалось стать вульгарным. В нем сочетались энергия, живость и элегантность, внешняя привлекательность и легкая насмешливость в приподнятых уголках рта. Писатель Эмиль Золя, с которым Мане дружил, вспоминал, что при всем бунтарском флере, Мане ценил общество, любил восхищение в свой адрес и комплименты женщин.

Возможно поэтому продвигая импрессионистов, Мане сам не участвовал в их выставках, а упрямо прорывался в Салон — это ежегодная парижская выставка, жюри которой ценило главным образом академическую манеру. Работы Мане продавал с 1859 года. За вещи вроде “Испанского гитариста” (“Гитарреро”) его назвали “парижским испанцем”, но в целом критики не были благосклонны. Живопись Мане называли “мешаниной красок”, а критик Поль де Сен-Виктор сравнил Мане с Гойей не в пользу первого: «Представьте себе Гойю, переселившегося в Мексику, ставшего дикарем в памперсах и малюющего картины кошенилью вместо красок — вот вам Мане».

Когда в 1865 году в Салоне представили “Олимпию” (1863), героиню назвали “самкой гориллы, сделанной из каучука”.

Эдуард Мане: между старыми мастерами и импрессионистами | London Cult.
Эдуард Мане, “Олимпия” (1863)

По воспоминаниям современников, картине “угрожали” тростями и зонтами, не помог даже военный караул, который приставили к полотну. Работу пришлось перевесить, чтобы она стала недосягаема для тех, кто хотел ее изуродовать. Парадокс в том, что “Олимпия”, не вписываясь в рамки салонного академизма, органично развивает идеи мастеров прошлого. Иконографически она отсылает к “Венере Урбинской” (1538) Тициана (1488/90 — 1576) — крупнейшего венецианского мастера, а еще “Олимпия” написана в “грубой манере” — когда на поверхности живописи видны мазки. “Грубая манера” — не изобретение Мане или импрессионистов, так работали крупнейшие мастера еще в XVII веке, например Рембрандт.

Эдуард Мане: между старыми мастерами и импрессионистами | London Cult.
Тициан, “Венера Урбинская” (1538)

Скандал вокруг “Олимпии” Мане переживал болезненно и уехал из Парижа в Испанию — смотреть Веласкеса, Гойю, Эль Греко. Возможно, именно испанская живопись повлияла на то, что Мане не отказался от черного цвета в палитре, как его друзья-импрессионисты. Поездка в Испанию, видимо, стала для него целительной. В 70-е, когда Клод Моне, Огюст Ренуар, Альфред Сислей, Берта Моризо, Эдгар Дега и Камиль Писсарро организовали собственную выставку и получили презрительное прозвище “импрессионисты”, Мане наконец добился официального признания.

Итак, Мане не был учителем импрессионистов, да и сам не относил себя к этой группе, оставаясь скорее покровителем и продюсером. Современники вспоминали, что когда в мастерскую Мане заходили приятели, он показывал им работы Клода Моне и хвалил их — иногда забывая показать собственные вещи. Биограф Мане Эдмонд Базир так писал про отношение мастера к импрессионистам: “Он любовался их талантом, ему приятно было выдвигать их; он ждал от них многого — и этим ограничивалась его роль по отношению к ним”. Работы же самого Мане, которые сегодня находятся в парижском Музее Орсе в контексте импрессионизма, постимпрессионизма, реализма, было бы интереснее увидеть в окружении вещей Гойи, Тициана, Джорджоне и Веласкеса.

Читайте также