Нравы при монарших дворах всегда были куда как свободнее, чем дозволенное и проповедуемое простой публике — ну это мы все и так понимаем. Так вот, в 1675 году, во времена правления Карла II, первого монарха после короткой и очень бурной истории английской республики, некая Сара Дженнингс познакомилась с племянницей короля Анной. Речь идет о дочери парламентария Ричарда Дженнингса, славного тем, что он поддерживал и республику, и реставрацию, и вообще всякую власть (за что иногда оказывался в тюрьме, но всякий раз благополучно объяснялся со своими следователями и получал свободу).

Пятнадцатилетняя Сара Дженнингс была на тот момент фрейлиной Марии Моденской, второй жены будущего короля Якова. И никто, конечно, ни сама Сара, ни вторая дочь младшего брата короля, тогда и подумать не могли, что у Анны есть хоть какие-то самые микроскопические шансы когда-нибудь занять престол. Но жизнь причудлива! Это невероятное событие произойдёт, а Сара наберёт такую силу, что станет главным лицом во времена правления Анны.

Говорят, что девичью дружбу сблизило событие романтическое: Сара влюбилась в красавца-офицера, который был на 10 лет её старше. Более того, он был любовником любовницы Карла II (которого из-за лёгкости отношений с множеством дам и склонности ко времяпрепровождению с прекрасным полом Англия запомнила как «весёлого короля»). Офицера звали Джон Черчилль, и жизнь он вёл не менее лёгкую, чем сам король: судя по переписке с юной Сарой, женитьба в его планы никак не входила. Джон рассчитывал лишь на небольшую интрижку или на дополнительную любовницу, а любовниц много не бывает.

Заметим, никто не мог увидеть в этом небрежение приличиями при всей тогдашней религиозной нетерпимости: Карла и наследовавшего ему младшего брата Якова вся Англия прямо-таки ненавидела за их прекрасное отношение к католикам. Но и католики, и англикане сходились в одном: романы — дело естественное и замечательное. А может, даже богоугодное.

Словом, Джон Черчилль, человек своего времени, в тот момент раздумывал, а не замутить ли ему роман с Кэтрин Седли, которая одновременно была любовницей будущего короля Якова и брака с которой домогался Черчилль-отец, или всё-таки остановить свой выбор на 15-летней Саре? Джон не сразу понял, наверное, в какие цепкие лапы он попал: Сара отвадила коллегу (Седли была такой же фрейлиной Марии Моденской) и быстро, решительно довела избранника до брака, которого не желали ни Черчилли, ни Дженнингсы. Так как ни те, ни другие обладателями серьёзных состояний не были, брак эти семьи рассматривали исключительно как возможность поправить незавидное финансовое положение. Вот только юную леди было не остановить, она прямо-таки фантастически умела добиваться целей.

Влюбленные обвенчались тайно (Джон оказался тем ещё любителем авантюр, его захватила атмосфера секретности). Их любви покровительствовала сама Мария Моденская, герцогиня Йоркская, чей муж Джеймс фактически правил страной (поскольку короля Карла сильно раздражало, когда его отвлекали от веселья). Анна как ближайшая подруга Сары, конечно же, тоже была погружена в эти события. Более того, тайна сблизила будущих королеву и герцогиню, они постоянно обменивались письмами, записками, называя друг друга «миссис Морли» (Анна) и «миссис Фримен» (Сара) — прозвища были придуманы всем окружающим персонажам. Игра? Ну, в какой-то степени.

Но, во-первых, игры объединяют, а во-вторых, всё-таки жизнь при дворе имеет свои проблемы. Это вовсе не беззаботное порхание из постели в постель (в чём, кстати, обе подруги замечены никогда не были, хотя и относились к такого рода поступкам окружающих, что называется, с пониманием), а ещё интриги, козни тех, кто борется за власть и влияние.

Тайный союз Сары и Джона, в котором Анна принимала столь живое участие, как и всё скрытое, вскоре стал явным — Сара забеременела, и, когда прятать интересное положение стало уже невозможным, о браке объявили официально. Известие ненадолго возбудило общество — всё-таки вопиющая вольность, пренебрежение традициями! Но любовницей всемогущего герцога Йоркского, того самого Джеймса, в ту пору являлась сестра Джона Черчилля Арабелла, а покровительствовала браку герцогиня. Так что придворные и родня супругов Черчилль прикусили языки.

Всегда смешно читать фразу вроде «это было непростое время», потому что простых лет история людям не отводит. А годы существования наших героев известны как период становления английской политической системы, появления первых политических партий. И английская революция породила две таких партии — тори и виги, консерваторы и либералы. Консерваторы были приверженцами «порядка», традиционных ценностей, сторонниками более жёсткой власти, в общем, партией аристократии и лендлордов, делавших ставку на королевскую власть. А виги — либералы, сторонники свобод, партия джентри — новой буржуазии, выступали за передачу права принятия важнейших решений парламенту.

В тот период, о котором идёт речь, принадлежность к тори и вигам ещё не считалась клеймом: некая миграция между партиями и взглядами существовала. Но что касается двух подруг, то Анна больше тяготела к тори, тогда как Сара, выходец из семьи джентри, была по своим взглядам ближе к вигам (что не помешает в будущем её мужу стать, по сути, одним из столпов правительства тори). Впрочем, позже и Сара, и Анна попробуют (с разной степенью успеха) подняться «над схваткой».

Больше всего беспокоило в те годы политические круги Англии то, что у короля Карла не было детей. И по закону наследовать ему должен был младший брат Джеймс, герцог Йоркский, который уже успел проявить себя как теневой правитель страны. Настолько ярко, что разочаровал буквально всех! И чтобы официально отстранить Джеймса от права наследования, пришлось придумывать повод. В итоге родился так называемый «папистский заговор», фальшивка, придуманная Тайтусом Оутсом.

Автор фальсификации утверждал, что герцог Йоркский планировал устранение короля Карла, поэтому как преступник должен быть лишен права престолонаследия. Как и все заговоры, истинные и ложные, этот тоже поднял такую волну против католиков, что герцог Йоркский несколько лет провёл в изгнании. Вместе с ним Лондон покинули и супруги Черчилль, Джон и Сара. В дальнейшем Джеймс, ставший-таки в 1685 году королём под именем Якова II, посчитает это за знак приверженности и здорово поможет карьерам супругов.

Яков II и сам был весьма толковым военачальником и присматривался в походах к Черчиллю, ценил его таланты высоко. Заметим, Джон, будущий непобедимый герцог Мальборо, оказался на высоте вовсе не только в делах любовных: он был блестяще образован, шесть лет провёл в Оксфорде, изучая математику, философию, историю, знал множество языков, включая древнегреческий, древнееврейский и латынь. Но больше всего занимался изучением военного дела и участвовал буквально во всех сварах, какие только затевала Англия. Вот только до поры проявить себя в качестве полководца не получалось, хотя славу отчаянного, бесстрашного рубаки завоевал ещё в молодости. К моменту воцарения Якова он уже получил чин генерал-майора — звание высокое и опыт руководства военными операциями имел.

Дочерей Якова, по велению его старшего брата, короля Карла II, воспитывали в протестантизме. И замуж они будут выданы за протестантов: старшая, Мария станет женой двоюродного брата Вильгельма Оранского, младшая, Анна выйдет замуж за Георга Датского. Жизнь коронованных особ дамского пола была куда как скучнее, чем у мужчин на троне. От Анны жёстко отстранили как недостойных её кузена Георга Ганноверского (смешная судьба: именно он сменит позже Анну на английском престоле), герцога Бэкингема (он даже понесет наказание за одно только подозрение в желании составить Анне пару) и других. Но случай, который свёл её с Георгом Датским, оказался счастливым.

Правда, у Анны быстро испортились отношения с сестрой. Причин тому было множество, и важнейшими оказались придворные сплетни: очень дружных сестёр настраивали друг против друга. Правда, и мужья сестёр, что называется, времени зря не теряли. Георг Датский озадачился созданием коалиции между Англией и Данией, чтобы «загнать голландский флот в амстердамскую лужу». Сами понимаете, Оранский, мягко говоря, возражал.

Яков II, и раньше не любимый англичанами, проделал путь до ненавистного монарха всего за три года. Он фактически распустил парламент и принимал решения в одиночку, заполнил все должности католиками и даже набрал довольно большую армию, а по сути, личную гвардию числом около 40 тысяч, исключительно из католиков-ирландцев.

Вопросы веры стояли тогда более чем остро, и Англия, почти целиком протестантская страна, почувствовала себя ущемлённой. При этом общий настрой был таков: король терпим, но все смиренно ждут смерти ненавистного правителя, не имеющего наследника мужского пола, рано или поздно ему наследует старшая дочь Мария, правильная англиканка, и жизнь снова потечёт так, как надо. Не все, правда, ждали смены власти, сложив руки. По стране прокатилось несколько весьма мощных восстаний, и Джон Черчилль, ставший к тому времени уже лордом, проявил свои полководческие таланты, безжалостно их подавляя.

Но жизнь не всегда течёт так, как мечтается людям. В один прекрасный момент Яков объявляет миру, что жена родила сына, и эта новость не нравится вообще никому. Причём рождению наследника предшествовали 10 выкидышей у не сильно юной по меркам эпохи Марии Моденской — ей было уже 30, солидный возраст, можно сказать, время старения. И вот довольно быстро появляется слух: во дворец тайно принесли «левого» младенца! Ситуация настолько взбудоражила общество, что тори с вигами мгновенно объединились и приняли решение о низложении короля. На престол решено было пригласить его дочь Марию и её супруга Вильгельма Оранского.

15 ноября Оранский с относительно небольшим экспедиционным корпусом высаживается в Англии, лорд Черчилль, лучший и самый испытанный из полководцев Якова, переходит на его сторону (выясняется, они состояли в переписке уже больше года). Младшая дочь Якова, Анна, находящаяся под сильным влиянием леди Черчилль, своей давней подруги Сары, тоже объявляет, что поддерживает сестру. Две эти новости совершенно деморализуют Якова, попытки сопротивления армии протестантов выглядят мелкими и слабенькими недоразумениями. Вся Англия приветствует Марию Стюарт как новую королеву. А более поздние историки напишут, что роль лорда Черчилля в успехе революции оказалась решающей.

Правда, Мария прибыла в Англию не одна — с мужем, и парламент ведёт с ним довольно нудные переговоры, предлагая должность консорта. Но Оранский упрямится, в итоге на престол восходят два человека, король и королева. Роль лорда Черчилля в революции была оценена — он получает титул графа Мальборо, становится членом тайного совета короля. Хотя большую часть жизни отныне и надолго проводит на континенте в войсках, с которыми добивается множества выдающихся побед (он станет одним из очень немногих в истории полководцев, не испытавших поражений). При этом (не считайте за чудеса!) граф Мальборо поддерживает отношения с бывшим королём Яковом, которому католическая Франция дала приют.

Активность графа и графини Мальборо сильно не нравится королеве. Мария требует от Анны уволить Сару, убрать её из дворца, но узы дружбы оказываются сильнее родственных: королеве отвечают категорическим отказом, и отныне сёстры в ссоре. Кроме того, Сара, женщина умная и жёсткая, продвигает через парламент закон о выплате в пользу Анны ежегодного пансиона в размере 50 тысяч фунтов, чтобы обеспечить её независимость от милостей короля и королевы. И король Вильгельм, понимая, что парламент настоит на версии графини Мальборо, идёт на хитрость: он предлагает выплатить ту же сумму из так называемого «личного кошелька» английских монархов — доходов от принадлежащих короне земель. Но Анна, не без влияния Сары, отказывается — есть разница, получать деньги как милость или как законную выплату.

Анна и Сара и так уже давно близки, но идея, которую графиня умудряется «пробить» в парламенте, будучи в полной опале, привязывает их друг к другу ещё сильнее. Когда Мария выселяет графиню из её апартаментов во дворце Уайтхолл, то Анна демонстративно следует за подругой. Правда, Марию не остановить: она обвиняет графа Мальборо в измене, даже в сговоре с низвергнутым Яковом, и великого полководца отправляют в Тауэр.

Злоключения семьи Мальборо, впрочем, заканчиваются со смертью Марии. Детей у неё и короля Вильгельма нет, ясно, корону наследует Анна. Её возвращают во дворец, а вместе с ней, само собой, возвращается Сара. Граф Мальборо не только освобождён из тюрьмы, но и назначен воспитателем герцога Глостерского, сына Анны, а затем и послом в Голландии.

Напомним, в 1701-м разразилась гигантская общеевропейская война, так называемая война за испанское наследство, которая продлится целых 14 лет. Причиной стала смерть бездетного испанского короля Карла II Габсбурга, который завещал престол внуку французского монарха (он и станет в итоге королем Испании). Но австрийские Габсбурги были против. Бесконечная бойня на истощение шла буквально везде, воевали все страны Европы. Но именно это массовое смертоубийство дало возможность развернуться Мальборо: он непобедим, вместе с другим военным гением того времени, принцем Евгением Савойским, они приближают свою сторону к победе. А в 1702 году умирает король Англии Вильгельм, и на престол восходит Анна…

По уже вековой традиции Анна получает корону не только Англии, но и Шотландии: почти сто лет двумя совершенно самостоятельными странами правит один и тот же монарх. В правление Анны в 1707 году будет принят акт об унии, и появится новое государство — Великобритания. Впрочем, Анна, став королевой, первым делом отмечает близких людей, даруя Мальборо титул герцога. Сара отказывается было от титула, считает, что это принесёт дополнительные траты, но благодарности королевы нет границ: Мальборо предлагается пансион в 5 тысяч фунтов от казны плюс 2 тысячи из личного монаршего кошелька, и супруги становятся герцогами.

Власть Сары в тот момент безгранична. Она буквально осыпана всеми высшими должностями двора: хозяйка мантий (высшая должность, дающая право присутствовать при всех встречах королевы), хранитель личной казны, смотрительница виндзорского парка и даже приближённая к табурету (то есть ответственная по отправлению естественных надобностей Анны, табурет — унитаз того времени). Словом, куда уже ближе к телу, чем… но давайте без подробностей.

Сказать, что влияние Сары на дела страны велико, было бы недооценкой — она решает примерно все вопросы, при этом умудряясь не так уж часто появляться при дворе. Сара редактирует все документы, именно через неё идёт общение с парламентом, любимица королевы определяет, с кем Анна будет встречаться — по всем вопросам в королевстве обращаться нужно к герцогине Мальборо.

Стиль общения, выбранный Сарой с подругой детства — предельная и жёсткая откровенность, всё говорится прямо в глаза, в оценках и характеристиках ни одного человека на свете герцогиня не сдерживается. Королева и герцогиня по-прежнему друг для друга «миссис Морли» и «миссис Фримен», но жёсткий диктат и прямота Сары, которая так восхищала принцессу Анну, начинают докучать королеве Анне. Вдруг оказывается, что партийные предпочтения, на которые раньше подруги не обращали внимания, значимы. Сара жёстко продвигает вигов, Анна же не прочь общаться с тори, вот только железной волей своей подруги она отсечена от внешнего мира. Виги пугают королеву радикализмом, она видит в них угрозу своей власти. Кстати, они поддерживают войну за испанское наследство, Англия и влезла в эти далёкие от нее континентальные разборки благодаря им. А консерваторы полагают, что война Англии не нужна, мешает торговле и тормозит развитие.

Повод поссориться у подруг появляется довольно скоро: Сара в свойственной ей повелительной манере сообщает королеве, что та должна ввести в тайный совет её зятя, графа Сандерленда. Кажется, она, что называется, пережала: королева вдруг отказывает в этой мелочи своей подруге со всей возможной решительностью. Спустя время королева говорила, что после произошедшего между ней и герцогиней «уже никогда не будет прежней искренности». Впрочем, до разрыва ещё далеко, чему способствовал образованный вокруг Анны вакуум — кроме Сары, действовавшей тайно и негласно, ведущими политиками страны были герцог Мальборо, который вёл войны в далёких краях, и граф Годольфин, в тот момент только и мечтающий бросить все политические дела и удалиться в своё поместье (нет, этого не выйдет!).

Размолвка с королевой ничуть не поколебала уверенности герцогини в себе. Она по-прежнему энергична, жизнерадостна, остроумна, интересуется буквально всем и по всякому поводу высказывается так, что к её доводам и аргументам как минимум интересно прислушиваться. Словом, Сара по-прежнему сильна и привлекательна, но трещина в отношениях с королевой уже обозначилась и дальше медленно, неуклонно превращалась в пропасть.

Проблем добавляют и разногласия, которые в молодости казались незначительными мелочами. Анна упивается религиозностью, а Сара не может удержаться от колкостей в её адрес, чем доводит королеву до скрываемых даже от подруги истерик. Анне всё ещё не хватает Сары, в своих письмах она упрекает герцогиню, что они видятся крайне редко, постоянно призывает её приехать во дворец. Но всемогущая герцогиня откликается на призывы редко и без крайней надобности, в основном политического характера, королеву не посещает. Удивительно, но Сара выбрала для себя жизнь вне двора (хотя лично занималась строительством дворцов для королевы). Общение сокращается, и дефицит общения должен быть восполнен кем-то еще.

Герцогиня пристроила к королеве свою молодую (на 10 лет моложе её) тётю Абигайл Хилл, которая в тот момент находилась в крайне стеснённых обстоятельствах из-за рискованных инвестиций своего отца — она работала прислугой у джентльмена из Кента. Сара знала не всю свою родню — дед был отцом 22 детей, за таким многочисленным потомством уследить сложно. Но она полагала, что в обмен на оказанную родственнице милость отныне будет получать регулярную информацию о делах королевы из первых рук. И в какой-то степени её ожидания до поры сбывались. Правда, королева всё больше стала попадать под обаяние Абигайл, она даже присутствовала на свадьбе миссис Хилл с придворным джентльменом Самуэлем Мешемом. Сару на свадьбу не пригласили. Она узнала о произошедшем через несколько месяцев, когда, проверяя расходы королевы, обнаружила вдруг, что огромная сумма в 2 тысячи фунтов передана Анной Абигайл в качестве приданого.

Герцогиня вовсе не делала ставку на тётю, как на единственные свои глаза и уши при королеве. Ей стали доносить, что Анна и Абигайл непозволительно много времени проводят наедине. Кроме того, вдруг обнаружилось, что Абигайл, как и королева, сторонница тори, набожна и относится с полным сочувствием ко всем проблемам Анны. Словом, всё понимание и такт, которого Анна так ждала от Сары, пришло от Абигайл.

Конечно, всё это ещё не означало, что герцогиня перестала управлять делами королевства. Её идеи и энергия во многом способствовали появлению государства Великобритания и объединению двух престолов, которые отныне занимала Анна. Об уровне влияния герцогини говорит и тот факт, что она добилась невероятного: титул герцога Мальборо, единственный в истории страны, будет передаваться не по мужской, а по женской линии. Сара сумела решить вопрос, так как детей мужского пола у них с мужем не было.

В 1708 году умер принц Георг Датский; Сара, прибыв во дворец, застает свою подругу рыдающей у тела супруга. В представлении герцогини королева вела себя неподобающим образом, она отругала Анну (говорят, употребив слово «мямля») и заставила переехать из Кенсингтонского дворца в Сент Джеймс, предоставив хлопоты придворным. За королеву неожиданно заступается Абигайл Мешем, и тут Сара вдруг осознаёт, что тётя, которую из милости пристроили ко двору, обладает влиянием на королеву никак не меньшим, чем она сама.

Конечно, Сара в итоге настояла на своём. Но для Анны бесчувственность подруги и равнодушие к её горю стало знаковым событием: и без того не особо тёплые отношения отныне стали вовсе холодными. При этом дружба королевы и новой фрейлины настолько взбесила герцогиню, что она публично обвинила их в сексуальной связи. А ещё — осталась единственной из придворных, кто не носил траур по принцу Датскому, демонстрируя на церемониальном языке того времени, что не считает горе Анны искренним.

Сара буквально возненавидела Абигайл и предприняла решительный, беспрецедентный шаг: организовала парламентское требование об увольнении Мешем как человека, оказывавшего «слишком сильное и, безусловно, самое отвратительное» влияние на королеву. Но королева отказалась даже слушать парламентариев, напомнив о праве самой выбирать фрейлин. В то же время Абигайл сообразила, что близка с Анной настолько, что в состоянии «вить из неё верёвки».

Одна из «мелких» просьб фрейлины стала камнем преткновения: королева вдруг возжелала, чтобы герцог Мальборо сделал брата Абигайл (дядю Сары) Джона Хилла полковником. Это важное назначение. Шёл 1710 год, война в разгаре, и поощрять незаслуженные назначения, конечно же, было неправильно. Мимо герцогини это событие не могло пройти. Сара не без основания полагала, что не прояви она свою власть сейчас, не воспрепятствуй возмутительному решению, её влияние приблизится к концу.

К крайнему изумлению герцогини, королева, которая всегда была мягкой глиной в её руках, просто отказалась обращать внимание на мнение подруги. Сара ещё смогла добиться королевской аудиенции, обратилась к ней с горячей речью, полной упреков, обид и напоминаний, но Анна, не встречаясь с ней взглядом, твердила в пустоту фразы вроде «вы всё сможете изложить позже письменно». Аудиенция была поспешно свёрнута. Железная герцогиня разрыдалась. Она даже пригрозила королеве «божьим судом», хотя религиозная риторика была вовсе ей не свойственна. Саре, да и всем окружающим, стало ясно: начался новый виток жизни. А так как она решала огромное количество вопросов, распоряжалась деньгами, ресурсами, судьбами, даже жизнями, то новый жизненный этап наступил для очень-очень многих.

Виги потеряли свои позиции мгновенно. Сандерленда и Годольфина отправили в отставку, их места заняли тори Харли и Болингброк. Некоторые видные лейбористы, среди которых оказался и Роберт Уолпол (в весьма недалёком будущем он станет, по сути, властителем Англии на целых два десятка лет), отправятся в Тауэр по обвинению в коррупции. Кроме того, парламентское расследование коснётся и герцога Мальборо, его обвинят в присвоении помощи, отправляемой Англией союзническим войскам: тори выведут даже точную сумму расхищенного — 21% от всех переданных денег. Новое правительство в 1711 году подпишет Утрехтский мир. И на этом участие Англии в войне за испанское наследие будет закончено.

Понятно, что за отставкой герцогини Мальборо и отстранением её от двора дело не станет. Высокие придворные должности, разумеется, перейдут к Мешем — она станет баронессой. Герцог и герцогиня Мальборо покидают Англию и отправляются в Европу, пробуя сохранять инкогнито, что выходит плохо. Знаменитого полководца узнают везде, восторженные толпы в каждом городе приветствуют героя-англичанина.

Абигайл Мешем станет новой фавориткой королевы, начнёт заправлять делами двора и королевства, правда, не так уверенно, как племянница. А перед самой смертью королевы баронесса Мешем и вовсе сделает неверную ставку — станет сторонницей якобитов, последователей Якова II, в то время как на трон придёт представитель ганноверской династии, который некогда присматривался к Анне как к вероятной супруге — Георг II.

В 1714 году умирает королева Анна. Говорят, она постоянно беспокоилась о делах подруги Сары, благополучно ли та пересекла Ла-Манш, где находится, что делает? Но сведений об их переписке нет. После смерти королевы баронесса Мешем выселена из дворца и оставшиеся 20 лет жизни проведёт в поместье, не показываясь на публике.

Что же касается супругов Мальборо, то они с приходом короля Георга снова в фаворе: короля-протестанта поддержали в первую очередь виги, и Сара, которая всегда была негласным лидером партии, составляет списки министров. С герцогом монарха связывает боевая дружба, они сражались в одном строю, и Мальборо снова становится генерал-капитаном (по сути, главнокомандующим) армии.

Впрочем, годы берут своё: Сара, хоть и наблюдает за политикой самым внимательным образом, вмешивается в те дела, которые кажутся важными, но больше сосредоточена на семье. У супругов — девочки, у девочек уже свои девочки. Герцогиня выдаёт внучек замуж, достраивает дворец, ухаживает за мужем, который в 1716-м перенёс два инсульта. Правда, эта беда не остановила деятельного Мальборо: до самой смерти в 1722 году он занят постоянно делами, армейскими и дипломатическими.

Вдовствующая герцогиня занялась тем, что сейчас назвали бы бизнесом. Тогда этого слова не существовало, да и неприлично употреблять современный термин в отношении женщины, да ещё столь знатной. Но, как ни крути, Сара взялась за дела: скупала огромные земли, полагая, что таким образом защитит состояние от инфляции. К владениям своим она относилась бережно и даже как-то раз прогнала из Уимблдонских поместий королеву Каролину, которая до той поры к герцогине была весьма милостива. Версий события много. Говорят, Сара боялась, что королева вытопчет с таким трудом выращенный газон — вполне в духе вдовствующей герцогини, которая во все времена слыла дамой грозной. Затем её злой язык добрался до короля: Сара посчитала Георга II «очень уж немцем». Даже с лидером вигов и в какой-то степени своим ставленником Уолполом разругалась. Да уж, характер герцогини с момента обретения власти мало изменился, вот только раньше ей многое прощалось, сейчас же на неё всё меньше обращали внимания.

После смерти супруга у богатой герцогини (ей было на тот момент всего-то 62, как сказали бы в наш прикидывающийся бодрячком век, жизнь только начинается) отбоя не было от женихов. Но Сара с её-то характером решила, что лучше быть одной, чем с кем попало. Умерла герцогиня Сара Мальборо в возрасте 84 лет, успев за пару лет до смерти порадоваться падению своего врага и бывшего друга (а таковых было не счесть) Уолпола.

Вспоминала ли она об Анне, пробовала ли понять, что в какой момент пошло не так? Кажется, нет, во всяком случае, об этом ничего не известно. Пожалуй, сентиментальные воспоминания и «работа над ошибками» были вовсе не в её характере. Современники ехидно замечают, что семья встретила весть о смерти Сары довольно бодро, что в ту осторожную эпоху могло означать не только стойкость перед лицом скорби, но и неброскую радость. А сатирики, которых в Англии развелось довольно много за два десятилетия правления Уолпола, исповедовавшего принцип вроде известного нам «парламент — не место для дискуссий», и вовсе без всякого эзопова языка писали, что в мире нет никого, кто огорчился бы смертью герцогини.

Ну да, земная слава некоторых персон проходит как-то так.