Оригинал милой детской сказки жуток. По сути, это рассказ о голоде, вечном спутнике бедняков: родители, когда им стало нечего есть, решили отвести семерых своих детей в лес и там бросить (видимо, продать в рабство или отдать в услужение не вышло). Младший, мальчик-с-пальчик, бросал на дорогу – нет, не хлебные крошки, как в поздней адаптации, их было неоткуда взять – а белые камешки. По ним он и нашел дорогу назад. Родители обрадовались было, но от намерений не отказались, и попытку избавиться от лишних ртов повторили, на этот раз пристроив детей надежно  к людоеду (то есть людоедство не считалось чем-то сильно удивительным). Людоед рад добыче, но славный герой детской сказки обманывает его и проворачивает дело так, что людоед вместо семи мальчиков съедает семь девочек – своих дочерей. Потом смышлёный малыш надувает жену людоеда, так сказать современным языком, разводит на бабки, убеждая, что её мужа схватили разбойники и требуют выкуп. Эти деньги он приносит в родительский дом. На какое-то время его семье их хватит (когда проедят, снова попробуют избавиться от детей, наверное). Но пока все поют и танцуют.

История про мальчика-с-пальчика заставляет содрогнуться: родители отправляют детей в лес на смерть, потому что прокормить такую ораву не могут. Эта сказка прекрасно отражает реалии той эпохи. Добавьте к ним «помощь» эпидемии чумы, уничтожающей население так, как это в состоянии была сделать только война. Да и банальная оспа только в Англии за столетие, предшествующее 1850 году, убила 12% населения.

Но избавляться от «излишков» европейцам отлично помогли великие географические открытия: огромный отток людей шел из всех европейских стран, причем лидировали по числу отъезжающих Англия, Франция и Германия. Испанцы, португальцы и голландцы оказались «домоседами», склонными после плаваний и приключений возвращаться домой, а массовый отъезд итальянцев, ирландцев и скандинавов пришелся на конец XIX — начало XX вв.

Заметим, что европейские монархи и правительства в те давние времена считали, что много земли и много подданных – это хорошо, потому что  есть, кого облагать налогом, есть, кого рекрутировать в армию, которая завоюет им новые земли и новых подданных.

Но земля могла прокормить не всех, поэтому подданные уезжали, и удержать их не было никакой возможности. Причины отъезда были банальны – ехали туда, где существовали свободные, незанятые (или отвоеванные у местного населения) земли, способные прокормить. Отбывали во многих направлениях, но принятый в 1862 году в США «гомстед-акт», разрешающий передачу в собственность незанятых земель, определил основные пути миграции.

Цифры по росту населения в странах Европы, наверное, надо привести отдельно. Еще в 1700 году лидером по числу жителей на континенте была Франция – там проживало 22,6 млн человек. Россия и германские территории (не объединенные еще в ту пору) – по 16 млн человек. Благословенная земля Италии кормила 13,6 млн, далее шла Испания – 7,4 млн. Англия? Нет, я не ошибся и ничего не пропустил: в Англии в тот год (фактически  это время начала высочайшего экономического рывка Британии) проживало 4,9 млн человек. Всего лишь. Швеция, чья «неисчислимая армия» под предводительством Карла XII, как все помнят, наводила ужас на Европу, насчитывала  всего лишь 1,33 млн.

Всего через сто лет, в эпоху наполеоновских войн, Россия была уже самой большой страной Европы, в ней проживало 39 млн человек, Франция сильно отставала – 29, 3 млн, далее шли Германия – 24,5 млн, Италия – 18,3 млн. Англия, уже величайшая мировая держава – 8,6 млн.  Любопытные цифры в свете рассуждений о «мобилизационном ресурсе», кстати.

«Перелистнем» еще сто лет, год 1900. Россия, страна с высочайшими (третья в мире) темпами экономического роста – 109,7 млн, Германия (вторая в мире) – 56,4, Франция – 40,6, Италия –33,8, Англия –30,4 млн. Россия практически не участвовала в колониальном разделе мира, ее колонии – Сибирь, Средняя Азия, Польша, Кавказ (за счет захвата этих территорий население тоже увеличивалось, разумеется) – примыкали к территории метрополии, российские колонисты не уезжали в дальние края, которые (края) в дальнейшем выходили из-под руки метрополий и становились другими странами, продолжая оставаться подданными империи.

Самая высокая в Европе смертность (30,1 на тысячу, а в Англии, например, 16,1) компенсировалась для России самой высокой рождаемостью (47,8 против 37 в Австрии). В начале XX века Россия стала европейским лидером по темпам прироста населения.

Более того, наличие гигантского количества земель заставляло привлекать колонистов и из других стран, в частности, той же Германии. Места и земли хватало всем, наоборот, не хватало рабочих рук для обработки того, что имели. При этом массового характера эмиграция в Россию не приобрела – страна была небогатой (ВВП $1488 на душу при среднеевропейском $3301 по состоянию на 1913 год).

Во второй половине XIX века процент людей, занятых в сельском хозяйстве европейских стран, стал неуклонно сокращаться, начался процесс индустриализации, рабочие руки стали перетекать из деревень в города. Естественно, перестраивался и процесс обработки земли, появлялись новые технологии. Интенсивные технологии стали менять экстенсивные повсеместно, а экстенсивные остались там, где земель было в переизбытке (это не только Россия, но и, например, «валовые» аграрные лидеры  США и Аргентина).

Проблемы свободных земель в мире сегодня нет. В передовых в сельскохозяйственном отношении странах мира (тех же европейских, среди которых выделяются Голландия и Дания) занятость в сельском хозяйстве  менее 4% населения, что дает сильно избыточное количество продуктов. Зато проблема демографии осталась.

Страхи старины Мальтуса, пророчившего голодную смерть будущему человечеству, опровергли селекция и генетика (Мальтус не то чтобы восхвалял, но объяснял войны как избавление от голода и удачный способ регулирования населения – чисто родители мальчика-с-пальчика, но помасштабнее). И на смену этим страхам, существовавшим параллельно с пониманием преимуществ обладания большим количеством верноподданных как потенциальным пушечным мясом, пришло осознание пользы роста населения в пределах одного государства или (как в случае с созданным ЕС или ЕврАзЭС) одной регуляторики. Так что борьба за население, особенно экономически активное, еще впереди.

Миграционные процессы продолжаются. Наверное, они вечны. Как знать: может быть, Европа, принимающая беженцев, еще получит от этого дивиденды? Как потенциально может получить их и Россия, принимающая выходцев из Средней Азии… Если, конечно, государства будут работать над преодолением культурных различий, а не над их углублением.