Попытки старьевщиков нанять на работу портных казались последним смешными и даже оскорбительными: в негласной «табели о рангах» не так давно канувших в Лету цеховых правил профессия портного, требующая квалификации и мастерства, стояла куда как выше профессии старьевщика. Однако старьевщики были настойчивы: им удалось, в конце концов, набрать небольшое количество низкоквалифицированных или попавших в затруднения портных. Этот странный мезальянс состоялся, и на парижские рынки пошла готовая одежда.

 Уровень квалификации и дешевизна материала не позволяли шить что-то шикарное, зато рабочая одежда, на которую был спрос в эпоху старта промышленной революции, а также форма для армии, да и простая одежда, сначала мужская, а позже женская, завоевывали своего потребителя. Доходность такого бизнеса вскоре вовлекла в него новые, значительно большие капиталы, а в дело стали вкладываться люди из других кругов общества.

Так или иначе в 1824 году было открыто предприятие «Прекрасная садовница» (названное так по располагавшемуся рядом цветочному рынку), которое принято считать первой швейной фабрикой в мире. Впрочем, есть  историки, ссылающиеся на то, что конфекционное производство существовало еще в конце XVIII века, когда на рынках все того же Парижа продавалась одежда из дешевой ткани без подгонки по фигуре в расчете на «усредненного покупателя».

Что касается англичан (законодателей моды тех лет), то они полностью согласны с мадам Латур в том, что начало массовому швейному производству было положено в 1820 году, однако полагают, что старт был дан вовсе не предприимчивыми парижскими старьевщиками, а лондонской компанией «Смит», начавшей выпуск бумажных выкроек.

Надо отметить, что вне зависимости от этих споров конфекционный продукт был принят потребителем не просто хорошо, а прекрасно: рынок даже ощущал дефицит полюбившегося готового платья.

В мире тогда бушевала эпоха ткацких станков невиданной производительности, эпоха чугуна и стали, железных дорог и угля, пароходов и паровозов, но конфекционные предприятия существовали словно в ином измерении,  разве что на некоторых из них разделяли процесс кройки и процесс шитья.

Понятно, что изобретателям тема сшивания ткани давно  не давала покоя. Не станем затрагивать далекие времена секретной технологии голландцев, придумавших машины для сшивания полос парусины еще в XIV веке (это изобретение, однако, не получило развития), а также время вездесущего Леонардо. Начнем с 1755 года, когда немец Карл Вайзенталь получил патент на первую швейную машинку. С этого момента стартует изобретательская гонка: прекрасные механики Англии, Австрии, Америки, Франции, Германии оттачивают новые идеи. Наконец, в 1830-м Бартелеми Тимонье не только создал работающую швейную машинку, но и оснастил  восьмидесятью экземплярами свое конфекционное производство, открыв таким образом первую в мире швейную фабрику.

Просуществовала она, однако, недолго. Парижские портные, и без того ненавидящие конфекции, не смогли смириться с присутствием такого высокопроизводительного конкурента: фабрика Тимонье была разгромлена и сожжена, а его машинки уничтожены. Тимонье разорился и вскоре умер, не оставив после себя чертежей своего изобретения.

Только в 1845 году появляется первая в мире машинка Элиаса Хога с челночным механизмом. Весьма несовершенная и часто приходящая в негодность, она, тем не менее, была встречена производителями одежды с восторгом: ничего более лучшего на свете тогда не существовало. Небезупречность изобретения Хога, собственно, и поспособствовала рождению «монстра швейного дела»: в одной из мастерских, ремонтирующих постоянно ломающиеся машинки, работал некий Исаак (Айзия) Зингер.

К этому моменту Исааку, считавшему себя актером, было уже под сорок. Изобретательский опыт у него имелся: лет за десять до описываемых событий он получил патент на машину для бурения пород и продал его за немыслимые $2000 профильной компании. На вырученные деньги Зингер организовал театральную труппу и с некоторым успехом гастролировал по Пенсильвании и окрестностям.

Но деньги закончились, и в 1850-м он – уже механик в мастерской по ремонту швейных машинок Хога. Жутко недовольный своей работой и постоянно жалующийся на пороки ремонтируемой техники. Начальник мастерской, изведенный его нытьем, в сердцах предложил Зингеру сделать качественную машинку, и Зингер принял вызов.

Надо полагать, что раньше  он много думал о том, как устранить изъяны существующих швейных машин и улучшить их работу, потому что уже  десять дней спустя на свет появился механизм, который вскоре завоевал мир:  знаменитая Singer.

Кстати, первый экземпляр этой машинки был продан за $100, и это, кажется, был тот исторический случай, когда стартовая продажа не только окупила расходы на изобретение, но и принесла серьезную прибыль.

Довольно долго детище Зингера сопровождали патентные споры: швейные машинки в те годы изобретались часто, конструкции порой были схожими. По этой причине на Зингера подал в суд Элиас Хог. Конец патентным спорам положил адвокат Орландо В. Поттер, предложивший объединить патенты (и, заметим, благодаря этому мудрому решению проскользнувший в акционеры компании). Зингер согласился выплатить огромный штраф Хогу и очаровывал его: увлеченный и захваченный идеями Зингера, Хог тоже вошел в альянс производителей.

С этого момента начинается победное шествие по планете швейных машинок Зингер, а сам изобретатель, наученный патентным спором, отныне патентует все, даже самые малейшие изменения в конструкции.

Поначалу дело тормозила высокая цена изделия. Отцы семейств вовсе не считали возможным тратить на него целых сто долларов, предпочитая, чтобы жены шили вручную. Зингер в ответ предложил неожиданное решение: продажу в рассрочку.  Ход по тем временам совершенно неординарный, покоривший сначала американский, а затем и европейский рынки.

Другое его удивительное новшество заключалось в том, что он сделал свою швейную машинку ремонтируемой в домашних условиях, разделив изделие на несколько легко заменяемых блоков. Если раньше сломанную машину либо вывозили в ремонт, либо выбрасывали, то теперь вышедшую из строя часть можно было легко приобрести и заменить дома самостоятельно.

Зингер понимал, что его машинки хороши и востребованы  не только в промышленности (заказы от фабрик шли бесперебойно), но и в домашнем хозяйстве, и стремился к тому, чтобы максимально снизить цену. Это удавалось за счет массовости производства. Компания Зингера консолидировала производителей по всей Америке, чуть ли не впервые в истории применила конвейерное производство, и вот результат: стоимость швейной машинки снизилась со  $100 в 1851 году до $10 в 1858-м . Кстати, именно на швейной машинке Зингера Леви Страусс в 1853 году сшил первые джинсы. В 1863 году производство вышло на уровень 20 тысяч машинок в год.

Когда в 1867 году заводы Зингер появились в Европе (первый был открыт в Глазго, а в 1902 году – в России, в Подольске), компании пришлось столкнуться с серьезной конкуренцией со стороны таких знаменитых (и по сей день) производителей, как немецкий Пфафф и шведский Хускварна. Можно сказать, что и эту конкурентную борьбу Зингер выиграл. В 1889 году, когда объем его продаж в Европе превысил реализацию в Америке, в Старом Свете ежегодно продавалось больше 400 тысяч штук «Зингер», около 45 тысяч «Пфафф» и около 30 тысяч «Хускварна» .

Исаак Зингер умер в 1875 году, оставив своим трем женам (личная жизнь его была насыщена событиями, разводиться он не успевал) и одиннадцати детям фантастические $22 млн.

Завод в Подольске, выпускавший в 1913 году 600 тысяч машинок марки «Зингеръ» и экспортирующий их в Персию, Японию, Китай и Турцию, после революции был национализирован. В 1955-м он вышел на выпуск 100 тысяч швейных машинок в год, которые, правда, давно уже назывались не «Зингеръ», а «Подольск».

Швейные машинки с тех пор прочно вошли в промышленный обиход и, собственно, именно они и создали швейную промышленность в том виде, в котором мы знаем ее сегодня.

Компания Singer существует и сейчас, швейные машинки выпускает по-прежнему, хотя сегодня она больше известна как производитель космической и ракетной техники. Можно сказать, компания продвинулась высоко… Как тут не вспомнить слова Остапа Бендера, адресованные Шуре Балаганову при взгляде на автомобиль «Антилопа Гну»: «Смотрите, Шура, что можно сделать из обыкновенной швейной машинки Зингера!»