Беседы о том, какая катастрофа ждет человечество, когда настанет эпоха тотальной роботизации, в последнее время стали настолько популярны, что заменили обществу разговоры о погоде. Между тем оплакиваемое сообщество людей в своей истории регулярно переживало подобные кризисы. Начиная с самого своего появления, все члены человеческой стаи были непрерывно заняты поисками еды или её добычей.

По мере перехода на более стабильные способы выживания, такие, как земледелие или скотоводство, появилась и возможность выкраивать некоторое количество времени для других занятий, а то и вовсе освобождать некоторых членов племени от этих работ – более совершенные способы добычи еды оставляли скромные излишки для прокорма не участвующих в процессе его добычи соплеменников.

Ремесло было известно и раньше, но теперь получило возможность быстрого развития, более того, ремесло как профессия привело к качественному рывку в изготовлении посуды или оружия, одежды или орудий труда. И такого рода трансформации общества проживали много раз, никогда, кстати, не беспокоясь о том, куда денутся ставшие «лишними» люди.

Действительно, все как-то устраивалось само, всегда находились и новые занятия, и новые рабочие места. Наверное, о самом глобальном из известных нам потрясений подобного рода – английской промышленной революции – стоит сказать особо.

Все началось с пряжи. Вообще-то прядением занимались издавна, веретено известно было еще с неолита. В Древнем Риме придумали ручную прялку, которая сильно ускорила и качественно улучшила этот процесс.

В 1530 (примерно) году некий каменотес Юргенс из Брауншвейга изобрел ножную прялку (это была революционная находка: руки пряхи теперь освобождались для работы). Тем не менее (учитывая временную дистанцию от неолита до Юргенса), усовершенствования вносились не слишком быстро. И как это всегда случается, они резко ускорились, когда стали по-настоящему востребованы и ожидаемы.

Начиная с 1735 года, когда английский механик Уайт несколько усовершенствовал функции подачи пряжи на веретено (придумав вытяжную машину), изобретения посыпались (в сравнении с прежними неспешными переменами) градом. В 1742 году тот же Уайт создал машину, которая пряла одновременно на 50 веретенах и приводилась в движение двумя осликами. А в 1764 Харгривс создал свою знаменитую прялку «Дженни» (ту самую, которая , как оказалось, кардинально изменила текстильную промышленность).

Уже в конце 60-х – начале 70-х г.г. Аркрайт, скомпилировав все лучшие достижения своего времени, создал еще более совершенный механизм (через два десятка лет изобретатели, достижения которых присвоил себе Аркрайт, отсудят его патенты, но к этому времени Аркрайт будет уже одним из богатейших людей Англии). И наконец, в 1779 г. Кромптон изобрел свою «мюль-дженни», качественно превосходящую все ранее созданные машины. Кстати, он был награжден правительством (не орденом, а немыслимой по тем временам суммой в 10 тысяч фунтов) за то, что его «машина одна заменяла труд сорока человек».

Как видите, в ту эпоху факт замены труда людей трудом машин не только никого не пугал, но вызывал восхищение. Это было, впрочем, еще до восстания луддитов – тех самых последователей Неда Лудда (личность легендарная, сродни Робину Гуду), которые вымещали свой страх потерять работу на безответных станках. Пик движения луддитов пришелся на 1811-13 г.г., разгар войны с Наполеоном, и правительству Англии пришлось даже снимать войска с фронтов, чтобы утихомирить восставших.

Но вот мы и вернулись к стартовой теме: куда, спросите вы, делись те самые сорок человек, которых «освободила» машина Кромптона? А ведь промышленная революция коснулась не только легкой промышленности – Уатт запатентовал паровую машину в 1775 г. (и она стала сразу использоваться в шахтах для откачки воды, заменив тысячи рабочих), Котт получил патент на пудлингование (получение ковкого высококачественного чугуна) в 1784.

В разговорах мелькают довольно популярные версии, среди которых почетное место занимают «уехали в Америку» или «уехали в Австралию». Напрашивающийся вариант! Но массовая иммиграция началась только в 80-х г.г. XIX века, и имела совсем иные корни. А что случилось с рабочими местами в самой Англии? А их…некем было заполнить.

Изобретения подстегнули промышленность. На смену мануфактурам повсеместно приходили фабрики. Потребность в тканях и металлах росла так же быстро, как и население городов. Например, «текстильная столица» Англии, Манчестер, в 1771 году насчитывал 22 тысячи жителей («сонный город») а в 1820-м уже 180 тысяч. Всего лишь за одно столетие (с 1750 по 1850) городское население Англии выросло с 20 до 80%. При этом собственных рабочих рук не хватало, рабочих вербовали по всей Европе, отдавая предпочтение ирландцам (составившим 80% всех приезжих), которым можно было недоплачивать. За упомянутое столетие население Англии выросло с 6,5 млн человек до 18 млн, то есть почти втрое.

Параллельно решались и социальные вопросы. Вдруг выяснилось, что средняя продолжительность жизни англичанина в сельской местности – 47 лет, тогда как в Лондоне – только 37, а в Ливерпуле и вовсе – 26. Не стану пугать вас описаниями ужасов жизни и труда тогдашних рабочих, любители ужастиков могут почитать, например, Энгельса. Важно, что благодаря массовости профессии рабочих, они стали людьми заметными и начали привлекать к себе все большее и большее внимания.

Английские законы первой половины XIX века регламентировали (в сторону резкого уменьшения) продолжительность рабочего дня (особенно сократив его для детей до 48 часов в неделю против 78 у взрослых), оплату труда, условия быта. И в середине того же века в Англии заговорили о возникновении «среднего класса» (подразумевая под ним не совсем то, что подразумевается сейчас) – рабочих, чей труд позволял содержать семью в достатке.

Конечно, машины – то, что создало прогресс и изменило, в итоге, жизнь человечества к лучшему. Все так! Но без издержек, конечно, не обходится. Все-таки управление машиной, как правило, менее квалифицированный труд, чем handmade. Современник Кромптона писал, с какой болью он наблюдает на мастерицами-ткачихами, которые в иные времена получали по 30-40 шиллингов в неделю, работая на себя и не зная отбоя от клиентов, а теперь были вынуждены влачить жалкое существование, работая по 12-14 часов в день за жалкие 5-6 шиллингов. Хотя роботизация в том виде, в котором она нам сейчас представляется, скорее всего, просто уберет из жизни людей скучное и монотонное, оставив нам творческое и изменчивое.