Символично было, на месте вчерашних полок с книгами собирать и разбирать на время автомат Калашникова и упражняться в меткой стрельбе. Наш военрук Арест Борисович, бывший подводник, любил дисциплину и шутки, меня он называл Мусин-Пушкин. Во время построения заставлял увидеть «грудь четвёртого человека» — это вгоняло в краску девочек и означало, что строй получился ровный.

Но в младших и средних классах библиотека еще активно работала и практически все интересные детские книги можно было взять, не выходя из школы. Да, на популярные издания, например «Незнайку на Луне», существовала длинная запись, но через несколько месяцев доходила очередь и до него. Я читал запоем лет, наверное, с восьми–девяти. Сначала это были культовые детские книжные серии: «Незнайка», «Изумрудный город», «Приключения Томека». Позже интересы плавно переместились на научную фантастику. Началось все с Беляева, некоторые романы которого по счастью были у нас дома, потом добавился Иван Ефремов и ранние Стругацкие.

Важно отметить, несмотря на близорукость, переданную мне по наследству, повышенную начитанность, худобу и копну вьющихся волос, я нормально уживался среди одноклассников. Нашим заводилой был Петр К., сын и внук крупных советских ученых, обладавший незаурядными творческими и лидерскими качествами. Не знаю за какие заслуги он признал меня своим приятелем, часто приглашал домой и не давал в обиду.

Петя буквально фонтанировал идеями, наиболее яркой задумкой стало издание регулярного рукописного журнала. Это был разворот тетрадки в клеточку, заполненный рисунками, фотографиями и смешными подписями под ними. Штатным фотографом назначили меня, счастливого обладателя редкого по тем временам аппарата «Зенит». Я не только снимал, но сам проявлял и печатал, сначала менее удачно, но затем все более и более профессионально. Родители пошли мне навстречу и оборудовали фотомастерскую прямо в квартире, в маленькой кладовке. Тем, кто когда-нибудь лично вставлял в аппарат рулончик черно-белой пленки, с усилием нажимал на кнопку спуска и своими глазами видел таинство появления изображения из недр белого листа, трудно смириться с обыденностью сегодняшней цифровой фотографии.  

Журнал ходил по рукам во время уроков, вызывая приглушенные приступы хохота и мотивируя редакцию на дальнейшие издательские подвиги. Публикации становились острее, провокационнее, часто рифмованные. Однажды под моим портретом в журнале появились пророческие поэтические строки главного редактора: «он сам снимался, сам снимал, сценарий делал как хотел…».

Еще одним проектом Петра стала военно-географическая игра, в которой на тех же листочках в клеточку рисовались карты виртуальных государств с придуманными названиями городов и рек. Каждому игроку доставалась страна и затем, бросая пластмассовые кубики-кости, можно было завоевывать чужие и защищать свои приграничные территории. Азарт участников возникал нешуточный, бывало даже выгоняли с уроков за шум и споры о принадлежности тех или иных земель. Вспоминая об этой игре сегодня, понимаешь, что в её основу лег симбиоз контурных карт с уроков географии и роман «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля.

В шестом или седьмом классе учителя разрешили провести первую дискотеку, по-моему новогоднюю, и это событие вызвало у одноклассников невероятный взрыв энтузиазма – от подбора музыкальной программы мальчиками до выбора нарядов и причесок девочками. Наступила предновогодняя неделя, кабинет убрали гирляндами, родители накупили газировки и тортов. Но все ждали начала дискотеки и мучались ответом на вопрос: дадут ли выключить свет? Дали!.. Играли Smokie, Пугачева и Мирей Матье, на горизонте маячила Олимпиада и старшая школа.