Анна, как Вы пришли к работе с такой непростой проблемой, как сексуализированное насилие в интернете?

У меня педагогическое образование. И еще в 2011 году я начала помогать детям-сиротам у себя в Оренбурге, позднее открыла собственный благотворительный фонд и… столкнулась с таким явлением, как сексуализированное насилие.

«Моему нулевому пациенту» было девять лет. Приемные родители хотели отказаться от девочки, вернуть в детский дом, потому что «у нее гены матери-проститутки»: дочка «домогалась» приемного отца. Наш психолог стал работать с ребенком и выяснил, что девочку в раннем детстве (4 года, а, возможно, и раньше) родной отец приучал делать «папе приятно» – минет за конфетку. Потом он спился окончательно, ребенка из семьи забрали «из-за необеспечения жизненных потребностей»: девочка была постоянно голодной, зимой ходила в летних сандалиях и так далее. Но самый страшный секрет про папу-растлителя никто так и не узнал. Приемная дочка долго привыкала к родителям, и вот, когда стала уже называть их «мамой» и «папой», появились предложения «заботы», которым ее научили в детстве.

Это было моим первым соприкосновением с темой. Раньше я, как и многие, считала такие случаи редкостью. Но должны быть какие-то специалисты, которые разбираются в вопросе, умеют с такими ситуациями работать. Я стала их искать. И оказалось: специалистов практически нет, они адски перегружены. А вот когда я написала о проблеме в социальных сетях, к нам стали приходить родители, столкнувшиеся с сексуализированным насилием над своими детьми. Люди не знали, куда можно пойти за помощью, где не осудят, не будут сплетничать.

Мне пришлось учиться, глубже разбираться в теме, собирать информацию по крупицам, помогать детям. И открылась совершенно другая сторона реальности: пострадавших детей очень много, очень. Но об этом предпочитают молчать. Я поняла: важно нарушить это молчание ради безопасности наших детей. Понимание, что абсолютно любой ребенок может стать жертвой, тогда перевернуло мой мир.

Что вообще такое сексуализированное насилие?

Часто в представлении людей насилие – это когда неизвестный преступник хватает ребенка, тащит куда-то «за гаражи» и насилует. Такие случаи редки, но вызывают огромный резонанс. На самом деле чаще всего ребенок подвергается сексуализированному насилию от людей из своего близкого окружения. Все идет постепенно: сначала просто какие-то слова, потом ощупывания через одежду, попытки проникнуть под одежду, и если на все это ребенка удается уговорить, он молчит, то преступники переходят к насилию. Первые этапы могут длиться годами. Они, как правило, сопровождаются манипуляциями и угрозами.

Сейчас, после появления интернета, до детей стали домогаться еще и через мессенджеры, социальные сети. Там их могут вынуждать присылать свои фото, видео непристойного содержания, в ответ направлять подобные.

Но главное, все виды сексуализированного насилия очень серьезно влияют на психосексуальное развитие ребенка, на его психологическое состояние, вплоть до посттравматического стрессового расстройства.

Насколько проблема актуальна сейчас? Есть ли статистика? Какие группы детей наиболее уязвимы?

Раньше считалось, что сексуализированному насилию больше подвержены дети из неблагополучных семей, но это не так. Детей из семей социального риска чаще вовлекают в проституцию, но само насилие не проявляется в каком-то одном социальном слое. Это есть везде. Преступником может оказаться кто угодно. Например, когда разведенная женщина с маленьким ребенком знакомится с мужчиной, в семье появляется отчим, который начинает домогаться ребенка… К сожалению, такое поведение встречается и у родного отца, дедушки, дяди, учителя, тренера… Очень широк круг тех, кто может стать преступником.

Если же говорить о насилии в интернете, то преступников больше интересуют дети с дорогими телефонами, которые смогут сделать качественное фото и видео. Мы часто думаем, что все преступники – педофилы. Но по статистике, большая их часть не имеют заболевания «педофилия», в разных странах только 1 – 5% осужденных за подобные действия страдают патологией. Остальные же совершают преступления по другим мотивам. Чаще всего это желание власти, нереализованность, жажда острых ощущений. То есть после поимки у таких людей не диагностируют никакого расстройства.

Я работала с одной женщиной, чей муж совершал сексуализированное насилие над их общим ребенком, чтобы отомстить жене за то, что она к нему «охладела». Никаких отклонений у него в процессе следствия выявлено не было. Люди бывают мерзавцами. А в интернете для них это часто просто бизнес. За детское порно сейчас платят хорошие деньги.

Можете привести примеры, как дети становятся жертвами онлайн-насилия? Где это чаще всего происходит — в соцсетях, играх, мессенджерах?

Это распространено во всех перечисленных сервисах: детям часто предлагают снять порно-ролики для участия в челленджах или через чаты в играх. Например, в «Роблоксе» и «Майнкрафте» создают целые порно-миры, в которые приглашают несовершеннолетних, чтобы расшатать их представление о норме и мотивировать на съемки. Да, администрация блокирует такие площадки, но их очень быстро восстанавливают.

Главное, что нужно иметь в виду: преступники умело геймифицируют для детей создание такого контента, придумывают челленжи, «забавные» сюжеты, которые надо повторить. Дети (особенно младшего возраста), увлеченные игрой, не воспринимают это как что-то запретное, скорее как прикол или шутку.

В соцсетях детям пишут, как правило, через группы знакомств или сообщества по интересам. Но даже если ребенок нигде не зарегистрирован, ему может прийти сообщение через мессенджер: контакты напрямую сливают преступникам. По статистике, примерно 20% несовершеннолетних подвергаются той или иной форме сексуализированного насилия, это каждый 5 ребенок. И учитывая, что дети активно делятся таким контентом между собой, получается страшная картина.

С какого возраста стоит беспокоиться о безопасности детей в интернете?

Как только ребенок попал в этот самый интернет. Важно учить правилам безопасности прежде, чем ребенок начинает пользоваться гаджетами. Мне нравится аналогия с дорожным движением: мы не выпускаем ребенка одного на дорогу, кратко проговорив перед этим список правил. Родители вместе с детьми вырабатывают навык безопасного перехода улицы, реакции на машины. Также и с интернетом. Нужно не просто рассказывать, но и проводить тренинги, вырабатывая у ребенка навык. Например, не переписываться с незнакомцами. Знать, что сейчас любой может сделать аккаунт, выдавая себя за другого человека. Причем просто один раз сказать ребенку, особенно маленькому, недостаточно – нужно это с регулярностью обсуждать. Интересоваться, с кем он переписывается, устанавливать правила пользования интернетом.

Вот одна из распространенных схем вовлечения: ребенок подписан на какого-нибудь блогера с детской аудиторией. Преступники по комментариям и профилям находят детей, выходят на них с разными предложениями, представляются администратором, приглашают принять участие в конкурсе для подписчиков – отправить фото или видео. Такой сценарий я описала в комиксе «История Милы». Один из практических шагов решения ситуации: скачать комикс, показать его ребенку и обсудить. Понимает ли он, что есть такие преступники, которые шантажируют детей, создают профили от лица кого угодно? Знает ли всех своих друзей в социальных сетях лично? Слышал ли подобные истории? Присылали ли ему или друзьям фотографии где кто-то голый? И главный итог разговора: пообещайте ребенку, что он всегда может поговорить с вами на эти темы, его не будут ругать, не посчитают тему стыдной для обсуждения, помогут и будут на его стороне.

Что именно нужно технически контролировать самому родителю?

Конечно, должен быть родительский контроль, который помогает блокировать доступ к порно-сайтам и контенту, уже помеченному как 18+. К сожалению, это еще не защита от нежелательных личных сообщений. Важно проследить в играх, настроен ли возраст ребенка правильно, сейчас там есть соответствующие ограничения. Но иногда даже при всех выставленных условиях детям удается попасть в порно—миры, т.к. преступники намеренно не ограничивают вход.

Также нужно отключать передачу геопозиции, добавление ребенка в группы от контактов не из записной книжки, подключать семейные режимы и родительский контроль в системах, где есть такая возможность. Но при этом важно помнить: весь этот функционал сильно ограничен, ваш ребенок не находится под 100% защитой.

Как подход к контролю должен изменяться в зависимости от возраста ребёнка?

Чем старше ребенок, тем больше свободы, сепарации от родителей он будет требовать. Это нормально. Здесь важно, чтобы на предыдущем этапе были сформированы доверительные отношения, и ребенок знал: он всегда может обсудить с вами темы, касающиеся сексуальных отношений, общения в интернете.

Большие ограничения, излишний контроль в подростковом возрасте могут, наоборот, вызвать бурный протест. Например, у меня была пострадавшая девочка, мама которой запрещала дочери общаться в интернете с незнакомцами. Девочка считала такое поведение непрогрессивным, подавляющим. И, чтобы ощутить свободу, стала знакомиться в интернете, заходя в свой аккаунт через телефон подруги. Закончилось все печально: она отправила эротические фото новому знакомому, который начал шантажировать девочку. А когда та не смогла платить, фотографии оказались слиты одноклассникам.

Главная ошибка мамы: пытаясь защитить, она ограничивала дочь чрезмерно, а нужно было объяснять, разговаривать, сделать так, чтобы ребенок понял, как себя вести безопасно. Родителям здесь хочется пожелать терпения и мудрости.

Как поговорить с ребёнком, чтобы не вызвать излишней тревожности? 

Если говорить о страхе, то у детей, как правило, его нет. Как я уже говорила, они считают, что смогут убежать, обхитрить, догадаться. Страх есть у родителей. И здесь важно себя контролировать, не давить на ребенка запретами, а учить.

Все остальное очень индивидуально: одни дети более ранимы, другие воспринимают информацию спокойно. Вообще, разговоры на эту тему должны быть встроены в систему бесед про безопасность, личные границы, половое воспитание, интимные зоны.

Я уже много лет читаю лекции для родителей. Сначала это были лекции на большие аудитории, практически без обратной связи. Потом стала делать группы и собирать обратную связь. И, хотя мы подробно разбирали практически каждую ситуацию, многие родители так и не смогли преодолеть страхов и стеснения, поговорить с детьми. Поэтому я и решила создавать книги для детей, комиксы, чтобы упростить задачу родителям – дать то, от чего можно оттолкнуться. И мне кажется, очень важно развивать сейчас это направление.

Да, наши дети много узнают самостоятельно. Да, в школе рассказывают. И у родителей складывается мнение, что им не нужно вникать в тему, есть профессионалы, они лучше знают, как ее донести. Но практика показывает: важно, чтобы ребенок в семье мог обсудить вопрос.

Расскажу случай. Девочке в школе специалисты рассказали о домогательствах, преступлениях, и ребенок понял: то, что происходит между ней и взрослым родственником, ненормально. Она хотела подойти к лектору, но постеснялась. Потом она попыталась поговорить с классным руководителем, но та отправила ее к школьному психологу, даже не выслушав. К школьному психологу девочка идти побоялась. Пробовала поговорить с мамой, завела разговор о школьной лекции на темы секса и получила в ответ тираду: думать об этом еще рано, и если вдруг девочку за «таким» застанут, то «оторвут уши». В итоге ребенок так и не смог получить помощь: преступные отношения продлились долго. Когда мы разбирали эту ситуацию с мамой, она, конечно, винила себя, говорила: даже не могла представить, что их родственник окажется насильником, думала, речь идет о каком-то подростке, знакомом, поэтому так отреагировала.

И я понимаю, насколько действительно страшно для родителей просто допустить: рядом с твоим ребенком может оказаться преступник. Но важно преодолевать страх и делать все, чтобы ребенок был уверен: с этой темой можно смело идти к маме.

Какие данные ребёнку и, кстати, нам самим не стоит размещать в интернете? Почему, например, опасно показывать геолокацию, выкладывать фото в домашней обстановке?

В социальных сетях о нас можно многое узнать, это кладезь информации для преступников: имя, как мы выглядим, где бываем, работаем, живем, где учатся дети, какие кружки посещают, с кем дружат, чем интересуются. Я сама давно веду социальные сети и раньше совершенно спокойно выкладывала информацию о своих детях, о работе, делала фото у дома, где живу. До одного случая.

К нам приехала в гости девочка из детского дома, и я поделилась в социальных сетях снимком, на котором они с моей дочкой катаются на каруселях. И буквально через пару дней гостья попросила разрешения погулять с нашей собакой (фото которой я, естественно, часто размещала в соцсетях). Я разрешила. Через полчаса она вернулась с прогулки и рассказала, что подошел взрослый мужчина, «друг семьи», который назвал ее по имени, знал кличку собаки и предлагал подружиться. Меня пробил холодный пот. Неизвестно, кто был этот мужчина, с какой целью он подходил к ребенку. Но с того момента я поняла: за моими социальными сетями следят.

От пострадавших знаю, что преступники всегда ведут предварительный сбор информации о будущей жертве. Отдельно собираются данные о провинностях ребенка: получил двойку, но скрыл от родителей, ушел, не спросив разрешения и т.п. Такая информация потом используется для шантажа: сделай, как я прошу, а то расскажу родителям…

При этом запрещать детям размещать информацию тоже нельзя. Для них очень важна социальная жизнь, сейчас большинство детей проявляются через социальные сети, и запрет будет болезненным. Поэтому важно не ограничивать, а учить. Опять же, это можно сделать, почитав вместе мою книгу «История переписки». В ней я подробно разбираю тему. Сама книга написана в жанре приключений, она нестрашная, поучительная и с большим практическим смыслом.

Какие признаки могут указывать на то, что ребёнок попал под влияние агрессора в интернете?

К сожалению, перечислить четкие признаки нельзя. Ребенок может никак не измениться. Или, наоборот, резкая перемена в поведении бывает связана с какой-то иной причиной. Но стоит насторожиться, если ребенок стал более закрытым, замкнутым или истеричным, агрессивным. Повышенное внимание к гаджетам и общению в социальных сетях тоже может быть одним из признаков. Хочу успокоить, не обязательно сразу же подозревать сексуализированное насилие, лучше поговорить с ребенком или сходить с ним к психологу.

Еще могу перечислить, на что нужно отреагировать: ребенок вдруг стал говорить, что у него есть тайна; новые друзья, о которых вам не нужно знать; что он взрослый и знает про отношения лучше, чем вы. Стоит внимательнее отнестись к ситуации, если вдруг сын или дочка не хотят контактировать с кем-то из родственников, учителей, избегают конкретного человека, с кем раньше проводили много времени. Если вдруг на телефон поставлен пароль, изменены настройки и нет всплывающих уведомлений из мессенджеров.

Но самый ранний сигнал – это странные разговоры детей. Как правило, они, не имея опыта, все же пытаются в завуалированном виде поговорить о проблеме с родителями. Например, был случай, когда девочка изменила свое поведение и начала часто грубить маме, употреблять выражения «я уже взрослая» или «я даже опытнее, чем ты», «я имею право делать взрослые вещи». Потом оказалось, что это стало следствием сексуальных отношений с взрослым мужчиной.

Что делать, если подросток уже достаточно взрослый (15-16 лет), и родители мало контролируют его действия?

Если ребенку 15 лет, то начинать говорить уже поздно. Скорее всего юноша или девушка уже имеют соответствующий опыт: видели порно, знают многое о сексе и, возможно, живут половой жизнью. В 16 лет в большинстве стран наступает возраст согласия: человек может осознанно вступать в сексуальные отношения, и это не считается преступлением.

Но риски есть и для подростков, хотя они видоизменяются. Например, онлайн — преступникам уже не так интересны 15-16-летние (им в основном нужен возраст до 12 лет). Да и у самих подростков интерес больше вызывают ровесники и секс с ними, их сложнее обмануть, многие уже понимают, что те взрослые, которые ими интересуются, – преступники. Однако ребят ожидает другой риск: широкое распространение порнографии, в том числе очень жестокого содержания. Подростки смотрят контент (например БДСМ), начинают его копировать и проводить эксперименты. Это все может привести к нарушению психосексуального развития, сделать первый опыт болезненным и травматичным.

Вот пример из британского исследования, проведенного по заказу комиссара по правам детей в Англии. Почти половина опрошенных подростков уверены, что, девушки ожидают секса, включающего в себя физическую агрессию, такую как ограничение дыхательных путей. Одна 12-летняя девочка рассказала комиссару даме Рэйчел де Соуза, что бойфренд «душил» ее во время их первого поцелуя. Он видел это в порнографии и «думал, это нормально».  

Согласно данным исследования, 10% 9-летних детей уже видели порно, к 11 годам их число возрастает до 25%, к 13 – больше 50%. Поэтому очень важно говорить с подростками о сексе, о добровольности, о том, что он должен быть не болезненным, а приятным. Рассказывать о чувствах и собственных ощущениях и о том, что нормально говорить партнеру «нет». Но все же хорошо, если это не ваш первый разговор о личных границах.

Как быть родителям, если они узнали, что их ребёнок подвергся насилию в интернете? Как себя вести? Какие действия предпринять в первую очередь?

Если все случилось, нужно идти в полицию. Важно: нельзя удалять ничего с телефона! Даже если нашли порноролики с ребенком. При этом нельзя пересылать (себе или супругу!) или сохранять такие видео – этим вы нарушаете закон, распространяете порнографические материалы с детьми. Ни в коем случае не ругайте ребенка, наоборот, скажите слова поддержки. И обязательно настройте так, чтобы он рассказал все как можно подробнее в полиции.

Очень часто родители удаляют всю информацию с гаджетов, блокируют соцсети и думают, на этом все закончилось. Но увы, материалы остаются у преступников. Они будут продавать их в даркнете, за жизнью ребенка продолжат следить. И неизвестно, когда история может всплыть в следующий раз.

В моей практике был случай: девочка попалась в 15 лет на удочку преступника. Родители все удалили и забыли. А в 19 лет она собралась замуж. И девушку начали шантажировать. Она не смогла расплатиться, видео прислали жениху. Свадьбу отменили. А с девушкой я работала потом еще долгое время.

Кстати, можно подумать, эта угроза реальна только для девочек, но это не так. Мальчики тоже вовлекаются в сексуальную эксплуатацию через интернет, подвергаются насилию оффлайн. Более того, мальчики реже признаются в происходящем и менее откровенны с родителями.

Какие последствия могут возникнуть у ребёнка после абьюза?

Все зависит от возраста ребенка, его психики, длительности и агрессивности воздействия и т.п. Здесь может возникнуть и посттравматическое стрессовое расстройство, но точнее это скажет специалист, к которому обязательно нужно обратиться. Советую начать с психолога с опытом подобной работы. И уже он может направить к психиатру за медикаментозной поддержкой. Не нужно бояться. Важно понимать, что чем раньше вы начнете правильное лечение, тем оно будет эффективнее, и ребенок справится с проблемой.

Часто думают, что к маленьким детям это не относится: они все забудут. К сожалению, нет. Конечно, маленький ребенок часто не может оценить произошедшего, просто не понимает, что с ним произошло. Особенно, если это не доставляло болезненных или неприятных ощущений, воспринималось как игра. Но последствия для психики могут быть очень тяжелыми, они проявятся в более взрослом возрасте, когда уже подросток будет вспоминать и осознавать.

Еще в самом начале моей работы к нам обратилась женщина: ее дочь жестоко изнасиловал дядя в пятилетнем возрасте. Мы начали работать с ребенком, но по мере того, как заживали физические повреждения, мама перестала водить девочку к психологу, думая, что она все забыла. А потом обратилась снова, когда девочке исполнилось уже 13 лет… после того, как с алкоголя она перешла на наркотики. По рассказам подростка, примерно в 11 лет она поняла, что произошло, почувствовала себя грязной и порочной, винила себя: оказалась слишком хорошенькой, поэтому преступник выбрал ее, а не сестер. Чтобы заглушить эти мысли, она перестала мыться, ходила в закрытой темной одежде. Мать связывала все с переходным возрастом и увлечением субкультурами. Потом девочка начала принимать алкоголь, так ей становилось немного легче. Но скоро и он перестал помогать.

Мы уже ничего не смогли сделать в этой ситуации, рекомендовали лечение от зависимостей в стационаре и наблюдение психиатра. Уверена, если бы с ребенком психологи работали необходимое время, последствий можно было бы избежать.

Расскажу еще один пример: пострадавший мальчик 6-и лет. Его и других малышей несовершеннолетний парень-подросток заманивал в уединенные места и растлевал, занимаясь с ними сексом. Узнали об этом совершенно случайно, у одного из детей начались проблемы физиологического характера. На суде выяснилось, что сам преступник с пятилетнего возраста подвергался подобному насилию от сожителя матери. Он терпел подобное обращение почти 8 лет, за это время пройдя разные стадии. В конце концов, начал считать нормальным то, что с ним происходит. И появилась потребность делать то же самое с другими детьми, на этот раз в роли агрессора, а не жертвы.

Надо сказать, что во всех этих случаях речь идет об обычных семьях, где у матерей просто не было достаточных знаний о последствиях сексуализированного насилия. А в последней истории мать подростка-растлителя даже на суде отрицала происходившее с ее ребенком: «Я знаю, мой муж нормальный в сексе, его не интересуют мужчины, он не гей». Также она не верила в виновность сына, считала, что его оговорили.

Какую помощь оказывают психологи детям, ставшим жертвами онлайн-насилия? Как долго длится работа с пострадавшими?

История всегда индивидуальна, иногда больше работать приходится с родителями. Например, мать гораздо сильнее переживает ситуацию и на этом фоне начинает запрещать вообще все: выходить на улицу, пользоваться Интернетом. Это может привести к потере доверия со стороны ребенка и другим неприятным последствиям.

Маленькие дети часто не осознают глубину проблемы, поэтому нужно контролировать их состояние периодически, в течение всего периода взросления и, возможно, возвращаться к психологу через несколько лет.

Какие советы Вы бы дали родителям по воспитанию безопасного поведения в интернете?

Я дала уже очень много советов. Наверное, стоит еще раз повторить главный – большинство родителей считает: с их ребенком уж точно такого не случится. И закапывает голову в песок, потому что тема пугает, страшит их самих. Главное – не идти на поводу у этого страха.

Действительно с вашим ребенком ничего не случится, потому что вы с ним регулярно говорите, читаете книги, смотрите комиксы, у вас доверительные отношения, над которыми вы работаете. И потому что ребенок может всегда к вам подойти за советом и помощью. Он знает: с родителями можно поговорить на любые темы, которые его волнуют.

По каким вопросам к Вам можно обращаться?

Я помогу, если возник какой-либо вопрос по поводу поведения ребенка и всего, связанного с тем, что описано в статье. Это можно сделать через социальные сети, например, быстрее всего я отвечаю в фейсбуке. Можно также записаться на полноценную индивидуальную консультацию: в Фейсбук или по почте.

Один из важных проектов, которые я сейчас хочу развивать – бесплатные комиксы, помогающие родителям разговаривать с детьми о безопасности в интернете. Не только о насилии, но и про другие аспекты. Мы уже выпустили первый комикс «Про Милу» и перевели его на несколько языков. На производство одного комикса уходит около 3 тысяч фунтов. Чтобы продолжать выпускать комиксы, мне нужно набрать достаточное количество платных подписчиков на онлайн-платформах. Вы можете стать моим патроном на Патреон, чтобы помочь этому проекту осуществиться.

Став патроном, вы также получите доступ к актуальным видео-лекциям по теме, где я более подробно рассказываю о последних случаях, даю примеры тренингов. Верю: то, что делаю, откликнется у родителей. И так вместе мы будем строить мир, безопасный для наших детей.